Не дай мне бог сойти с ума, уж лучше посох и сума

Кто такие эти сумасшедшие? Откуда они берутся или как ими становятся? Подобные вопросы волновали людей не одно столетие. Но и само понятие сумасшествие менялось на протяжении столетий. Сейчас уже и не узнать были ли сумасшедшими некоторые юродивые, которые пытались что-то донести до сограждан в витиеватой иносказательной форме? Или, например, боярыня Морозова, которая за идею сгинула в яме? А может быть была не в себе и ставшая именем нарицательным помещица Салтычиха?

Сейчас критерии для признания человека сумасшедшим, безусловно, более гибкие, чем даже 100 лет назад. Но, однако, до сих пор не утихают споры о том, что сводит людей с ума. Т. Е., насколько сильны силы болезни, с которой человек рождается, и насколько могут быть тяжелы условия жизни для конкретного человека, чтобы свести его с ума.

Мои размышления именно о том, могут ли возникнуть такие условия, которые приведут к постановке медицинского диагноза у изначально, вполне себе, обычного невротика. Сразу оговорюсь, что не хочу никоим образом углубляться в особенности работы медиков. Просто предлагаю рассмотреть одну ситуацию глазами обычного обывателя.

Речь пойдет о моей однокласснице, которой уже, к сожалению, нет в живых. Она покончила с собой несколько лет назад. Это случилось на фоне обострения ее хронической многолетней депрессии. И эта попытка была далеко не первой ее попыткой уйти из жизни. Самую первую попытку уйти из жизни молодая женщина предприняла, после того, как ее избил муж. Уже потом выяснилось, что начал бить он ее давно, практически еще до свадьбы, но она очень хотела сохранить отношения, хотела быть замужем, поэтому терпела. Но надо отдать должное мужу, видимо, он не был уж совсем полным отморозком, поэтому бил жену до легких синяков. А в тот злополучный день, что-то пошло не так. И он разбил ей лицо в кровь. После этого молодая жена заперлась в ванной и вскрыла себе вены. Дома была еще и большая собака. Животное стало метаться и выть. Муж испугался и выбил дверь вовремя. Но жена была в невероятном стрессе. В Склифе она заявила, что жить после такого не сможет. Так молодая женщина впервые попала на контроль к психиатрам.

Лечащий врач не была монстром, и совершенно не торопилась ставить психиатрический диагноз. Но после больницы молодая женщина, еще толком не оправившись от пережитого стресса, вернулась домой к мужу. Родственники отговаривали ее, но дома остался маленький сын, который невероятно любил отца, и молодая мать вернулась домой ради него.

Для соседей и родственников произошедшее было шоком. Мужа начали активно осуждать, но со стороны его поведение было практически идеальным. Мужчина с золотыми руками, заботливый отец, вежливый сосед. А что происходило за закрытыми дверями их квартиры, никто не знал. И, наверное, никто уже так и не узнает.

Вторая попытка самоубийства у этой женщины была практически сразу за первой. Она взяла у мужа пистолет с сигнальными патронами и выстрелила себе в грудь. И опять чудом осталась жива. Соседи услышали крики во время ссоры, выстрел, и сразу вызвали милицию и скорую. Пуля прошла навылет рядом с сердцем. Реанимация, несколько недель на грани жизни и смерти. Восстановление потом заняло не один месяц. Шок от этих двух попыток самоубийства взбудоражил весь район. Только ленивый не выдвигал свою собственную версию для объяснения таких поступков. А сплетни достигли невероятных масштабов.

Родственники с обеих сторон пришли целой делегацией к мужу и стали настаивать на разводе. Но муж разводиться не хотел. И впервые он заявил, что врач предупредил его о болезни жены. А он решил, что ее болезнь – это его крест.

Я не знаю, насколько это был его крест, потому что мужчина жил в большой квартире своей жены, и даже настоял на прописке его в эту квартиру. А также жена до «болезни» содержала всю семью, и хотела побыстрее вернуться к работе.

Ее родители рвали на себе волосы и умоляли развестись или хотя бы на время разъехаться. Врач тоже заговорила о сложных обстоятельствах, которые могут способствовать развитию болезни. После пары лет метаний молодая женщина решилась развестись.

Развели их быстро и без особых сомнений, потому что на суде муж начал орать и что-то требовать от судьи, когда судья спросила жену, хочет ли она взять «время на подумать».

Но съезжать муж не хотел. Он требовал продажи квартиры и раздела имущества. Выселить его по закону не представлялось возможным. Я помню, как моя одноклассница прибежала ко мне в слезах и просила что-то посоветовать. Она плакала у меня на кухне целый вечер, но я могла ее только успокаивать и говорить какие-то общие слова вроде того, что «решение обязательно найдется, надо еще раз сходить к разным юристам». Мне было горько это видеть...

И, пока все думали, как разрешить ситуацию, случилось непредвиденное: в их квартире рванула газовая плита. Когда приехали пожарники и милиция, муж сказал, что жена сумасшедшая и открыла газ, чтобы взорвать дом. Почему-то ему сразу поверили, и мою одноклассницу надолго заперли в психушке.

После того как она вышла из больницы, я уже ее не узнала. Точнее, я с трудом ее узнавала, когда видела на улице. А она смотрела сквозь меня каким-то странным взглядом и говорила и выглядела, как явно нездоровый человек. Мама моей одноклассницы позвонила мне и спросила, видела ли я ее дочь. Когда я сказала, что видела, мы обе замолчали. Было ясно, что мать боится услышать то, что и так казалось понятным. Диагноз был поставлен.

Что происходило потом? Моя одноклассница прожила еще несколько лет, в основном в больницах. Изредка ее выпускали домой под строгий присмотр близких. Иногда она просила, чтобы ей разрешили пожить дома с сыном и мужем, потому что она очень скучала по ребенку. Но сын ее боялся, а родители боялись оставить ее наедине с мужем. Так что выписки из больницы вряд ли для моей одноклассницы были чем-то очень желанным и радостным. Если только сменить обстановку, и побольше побыть с родными.

В одну из таких своих побывок дома, она вышла из окна 12 этажа. Врачи сказали, разбила голову о бортик над подъездом, мгновенная смерть.

Мы, одноклассники и соседи, узнали об этом не сразу. Я позвонила, высказать соболезнования ее матери, и услышала: «Что мы все могли для нее сделать? Этот кошмар должен был когда-то закончиться. Вот она и отмучилась».