Все новости
Буддистский монах Мёэ: Сны в древние времена
05 апр. 2018
548
Многие сны были записаны в ранних мифо - исторических японских хрониках, "Записи о деяниях древности" (Кодзики), и "Анналы Японии" (Нихон сёки). Следующий сон появляется в обеих работах.
Когда Кан-Ямато-иварэ-хико-но-Микото (исторически - император Дзимму) повел свои войска на Кумано, появился божественный медведь, из-за которого император и его войска потеряли сознание. Именно тогда Такакурадзи из Кумано прибыл, чтобы преподнести императору великий меч. Когда император получил его, он и его войска возродились, и злые духи Кумано были легко побеждены. Когда император спросил Такакурадзи, почему тот принес ему меч, Такакурадзи рассказал о сне, который он увидел.
Богиня Аматэрасу Омиками и Бог Такаги-но-Ками появились во сне и приказали Такэмикадзути помочь Кану-Ямато-иварэ-хико, который, как они сказали, был в беде. Такэмикадзути сказал, что хотя сам он не пойдет, он отправит свой великий меч; он бросил свой меч на крышу кладовой Такакурадзи. Такэмикадзути сказал мне отдать это Богу Амацугами-но-Мико, когда я проснулся.
Когда на следующее утро я пошел в кладовую, то действительно нашел там великий меч, и я пришел, чтобы преподнести его вам.
Наиболее примечательной особенностью этого случая является корреляция событий во сне с событиями внешней реальности. Нам, современникам, трудно поверить в буквальную истину этих событий, но они говорят нам, сколько значимости и доверия древние вкладывали в свои сновидения. Записи о такого рода взаимопроникновении между их сновидением и бодрствованием продолжались вплоть до средневекового периода. Например, в "Повести о доме Тайра" (Хэйкэ-моногатари), которая представляет собой эпическое изображение взлета и падения клана Хэйкэ в конце периода Хэйан (794-1185), главный персонаж Тайра-но-Киёмори отправляется в паломничество на остров Ицукусима и остается там ночевать. Во сне он получает короткое копье от ребенка-божества, и просыпается, чтобы найти копье из своего сна, лежащее рядом с подушкой.
Из многих подобных примеров видно, насколько тонкой была грань между сном и бодрствованием для древних японцев, и было общепринято, что боги могли передавать свои предсказания через сны. Однако и в "Записи о деяниях древности", и в "Анналах Японии" сны не упоминаются в главе о богах и богинях и появляются только в мире людей. Боги передают свои пророчества через сны, но сами они живут в мире, превосходящем дихотомию сновидения и бодрствования.
Сны трактовались как предсказания из древнейшей записанной истории периодов Нара и Хэйан с небольшим изменением в основных взглядах. Эпопеи, дневники и сборники буддийских народных сказок этих двух периодов содержат много таких ссылок на сны, и хотя у меня, к несчастью, нет места, чтобы вдаваться в детали здесь, позвольте мне только упомянуть один эпизод из "Собрания стародавних историй" (Кондзяку Моногатари) под названием "The Wato Kannon of Shinano: Taking the Tonsure".
Человек видит сон, в котором ему говорят, что в полдень следующего дня, буддийская богиня милосердия Каннон прибудет принять ванну, внешний вид и возраст богини подробно описаны. Жители села услышали об этом и собрались вокруг обозначенных горячих источников. Конечно, фигура, подходящая описанию, появляется в полдень. Все падают перед ней ниц, но незнакомец не понимает, что происходит. Когда он спросил их, что они делают, священник рассказал ему о пророческом сне. Некоторое время человек поразмышлял над этим вопросом, после чего сказал: "Хорошо, тогда я должен быть Каннон", и на месте принимает постриг. Говорят, что позже он отправился на гору Хиэй в Киото и стал учеником священника Какучо. Непосредственная уступчивость незнакомца является ярким примером отношения японцев того времени к снам. Нобутсуна Сайго также привел этот эпизод в своей проницательной работе, "Dreams and the Ancients" (Kodaijin to yume), и в ней он приводит высказывание Кумагусу Минаката, которая является проницательной и смешной:
Времена изменились, и было бы очень трудно найти человека, который был бы уверен в том, что он был Каннон, только потому, что ему так сказали; однако сегодня, человеку просто нужно сказать, что он Адонис, и он поверит вам, даже не посоветовавшись с зеркалом. Просто объект веры изменился вместе со временем; нет разницы в силе веры между прошлым и настоящим.
Мы не можем позволить себе смеяться над "иррациональной" верой древних во сны. Как утверждает Минаката, современный человек основывает свою жизнь на собственных необоснованных убеждениях. Тем не менее, есть что-то совершенно освежающее в человеке, который говорит: "Ну что ж, тогда я должен быть Каннон". Не все, конечно, но по крайней мере некоторые из наших предшественников жили в непрерывном потоке бессознательного, в режиме существования, интегрированном в целое таким простым и естественным образом, что нам такое трудно даже представить.
Даже если человек принимает тот факт, что сны являются божественными посланиями, их толкование - это совсем другое дело, так как существует очень много снов, которые, кажется, не имеют никакого смысла. Там, где толкование становится необходимым, начинают появляться люди, которые зарабатывают на жизнь толкованием снов. Такова была ситуация в древней Японии, где были честные и умелые толкователи, а были и мошенники. Считалось, что ошибочное толкование могло иметь пагубные последствия влияния сна на бодрствование. Мы находим типичный пример в сборнике "Истории, собранные в Удзи" (Удзи сюи моногатари).
Человек по имени Бан Дайнагон видит благоприятный сон, в котором он стоит на двух главных храмах древней столицы Нара - Сайдай-дзи и Тодай-дзи. Когда он рассказывал об этом жене, она сказала: "Твой пах будет разделен на два". Хотя он достиг высокого судебного звания дайнагона (прим. Пер.: дайнагон - старший императорский советник), его обвинили в преступлении и сослали. Древние считали, что независимо от того, насколько хорош сон, если толкование было плохим, тогда и последствия также будут дурными.
Из книги: Хайо Каваи Буддистский монах Мёэ: Жизнь и сны. Мёэ и его сны
____
Когда Кан-Ямато-иварэ-хико-но-Микото (исторически - император Дзимму) повел свои войска на Кумано, появился божественный медведь, из-за которого император и его войска потеряли сознание. Именно тогда Такакурадзи из Кумано прибыл, чтобы преподнести императору великий меч. Когда император получил его, он и его войска возродились, и злые духи Кумано были легко побеждены. Когда император спросил Такакурадзи, почему тот принес ему меч, Такакурадзи рассказал о сне, который он увидел.
Богиня Аматэрасу Омиками и Бог Такаги-но-Ками появились во сне и приказали Такэмикадзути помочь Кану-Ямато-иварэ-хико, который, как они сказали, был в беде. Такэмикадзути сказал, что хотя сам он не пойдет, он отправит свой великий меч; он бросил свой меч на крышу кладовой Такакурадзи. Такэмикадзути сказал мне отдать это Богу Амацугами-но-Мико, когда я проснулся.
Когда на следующее утро я пошел в кладовую, то действительно нашел там великий меч, и я пришел, чтобы преподнести его вам.
Наиболее примечательной особенностью этого случая является корреляция событий во сне с событиями внешней реальности. Нам, современникам, трудно поверить в буквальную истину этих событий, но они говорят нам, сколько значимости и доверия древние вкладывали в свои сновидения. Записи о такого рода взаимопроникновении между их сновидением и бодрствованием продолжались вплоть до средневекового периода. Например, в "Повести о доме Тайра" (Хэйкэ-моногатари), которая представляет собой эпическое изображение взлета и падения клана Хэйкэ в конце периода Хэйан (794-1185), главный персонаж Тайра-но-Киёмори отправляется в паломничество на остров Ицукусима и остается там ночевать. Во сне он получает короткое копье от ребенка-божества, и просыпается, чтобы найти копье из своего сна, лежащее рядом с подушкой.
Из многих подобных примеров видно, насколько тонкой была грань между сном и бодрствованием для древних японцев, и было общепринято, что боги могли передавать свои предсказания через сны. Однако и в "Записи о деяниях древности", и в "Анналах Японии" сны не упоминаются в главе о богах и богинях и появляются только в мире людей. Боги передают свои пророчества через сны, но сами они живут в мире, превосходящем дихотомию сновидения и бодрствования.
Сны трактовались как предсказания из древнейшей записанной истории периодов Нара и Хэйан с небольшим изменением в основных взглядах. Эпопеи, дневники и сборники буддийских народных сказок этих двух периодов содержат много таких ссылок на сны, и хотя у меня, к несчастью, нет места, чтобы вдаваться в детали здесь, позвольте мне только упомянуть один эпизод из "Собрания стародавних историй" (Кондзяку Моногатари) под названием "The Wato Kannon of Shinano: Taking the Tonsure".
Человек видит сон, в котором ему говорят, что в полдень следующего дня, буддийская богиня милосердия Каннон прибудет принять ванну, внешний вид и возраст богини подробно описаны. Жители села услышали об этом и собрались вокруг обозначенных горячих источников. Конечно, фигура, подходящая описанию, появляется в полдень. Все падают перед ней ниц, но незнакомец не понимает, что происходит. Когда он спросил их, что они делают, священник рассказал ему о пророческом сне. Некоторое время человек поразмышлял над этим вопросом, после чего сказал: "Хорошо, тогда я должен быть Каннон", и на месте принимает постриг. Говорят, что позже он отправился на гору Хиэй в Киото и стал учеником священника Какучо. Непосредственная уступчивость незнакомца является ярким примером отношения японцев того времени к снам. Нобутсуна Сайго также привел этот эпизод в своей проницательной работе, "Dreams and the Ancients" (Kodaijin to yume), и в ней он приводит высказывание Кумагусу Минаката, которая является проницательной и смешной:
Времена изменились, и было бы очень трудно найти человека, который был бы уверен в том, что он был Каннон, только потому, что ему так сказали; однако сегодня, человеку просто нужно сказать, что он Адонис, и он поверит вам, даже не посоветовавшись с зеркалом. Просто объект веры изменился вместе со временем; нет разницы в силе веры между прошлым и настоящим.
Мы не можем позволить себе смеяться над "иррациональной" верой древних во сны. Как утверждает Минаката, современный человек основывает свою жизнь на собственных необоснованных убеждениях. Тем не менее, есть что-то совершенно освежающее в человеке, который говорит: "Ну что ж, тогда я должен быть Каннон". Не все, конечно, но по крайней мере некоторые из наших предшественников жили в непрерывном потоке бессознательного, в режиме существования, интегрированном в целое таким простым и естественным образом, что нам такое трудно даже представить.
Даже если человек принимает тот факт, что сны являются божественными посланиями, их толкование - это совсем другое дело, так как существует очень много снов, которые, кажется, не имеют никакого смысла. Там, где толкование становится необходимым, начинают появляться люди, которые зарабатывают на жизнь толкованием снов. Такова была ситуация в древней Японии, где были честные и умелые толкователи, а были и мошенники. Считалось, что ошибочное толкование могло иметь пагубные последствия влияния сна на бодрствование. Мы находим типичный пример в сборнике "Истории, собранные в Удзи" (Удзи сюи моногатари).
Человек по имени Бан Дайнагон видит благоприятный сон, в котором он стоит на двух главных храмах древней столицы Нара - Сайдай-дзи и Тодай-дзи. Когда он рассказывал об этом жене, она сказала: "Твой пах будет разделен на два". Хотя он достиг высокого судебного звания дайнагона (прим. Пер.: дайнагон - старший императорский советник), его обвинили в преступлении и сослали. Древние считали, что независимо от того, насколько хорош сон, если толкование было плохим, тогда и последствия также будут дурными.
Из книги: Хайо Каваи Буддистский монах Мёэ: Жизнь и сны. Мёэ и его сны
____
- Перевод «Касталия» – просветительский клуб и магазин книг.