Все новости
Первым делом самолеты, ну а Анима? А Анима потом
05 мая 2018
551
Часть 1.
Часто психотерапия с мужчинами заканчивается уже на невозможности договориться про время. Серьезные мужчины работают много. Часто с раннего утра и до позднего вечера. Например, бывают пациенты, которые работают с 9 до 23 и готовы ходить только на выходных. Но даже если найти эти свободные часы, то терапию начинают разрушать бесконечные командировки. Иногда для регулирования такого сложного графика существует специальный референт. Но все наши попытки найти время с референтом для души заканчиваются победой работы.
То есть главной женой или любовницей мужчины становится работа. «Наши жены – пушки заряжены». Ладно бы эта работа нравилась, так нет же, она часто и является одной из обременительных составляющих мужского кризиса середины жизни. Преданность ей объясняется рационально и материалистично: нужно кормить всю семью, все привыкли к высокому уровню расходов, сейчас такая ситуация, что оставить все я не могу, это просто опасно для жизни. То есть кажется, эту женщину нельзя оставить из-за рациональных финансовых соображений. Этот аргумент - обычный для экспатов, почему они не разводятся с женами, так любя лучших в мире русских женщин. Останусь ни с чем, буду гол как сокол, на не что будет жить, жена меня по миру пустит, так как закон на ее стороне.
Но приглядевшись внимательно, становится ясно, что работа - это не только великое материнское вымя, которое нельзя оставить, так как умрешь с голоду. За рабочей зависимостью скрывается большее – сложная структура, поддерживающая базовые комплексы. В анализе нам очень важно понять, какие психологические дивиденты приносит работа, в чем структура этой зависимости. Почему, даже заработав достаточно для достойной жизни нескольких поколений, человек уделяет ей так много времени и сил, страдая и утирая рабочий пот со лба.
Например, потому что без нее возникает страшная внутренняя пустота, становится очевидным, что многочисленные сложные рабочие отношения заменяют близкие, но так ими не становятся. Так, один мой клиент очень жаловался на постоянно разрывающийся телефон и одновременно боялся, что если он уйдет с работы, то сразу никто не будет ему звонить. Более того, проснувшись от сна работоголии и посмотрев со стороны, человек может задуматься о бессмысленности этой деятельности, о том, что всю жизнь занимался не своим делом, задвинув свою Аниму-душу на задворки своего офиса.
Эта заброшенная Анима часто проецируется мужчиной на женщин, которые вечно хотят какой-то близости, глубоких отношений, развития и не довольствуются только материальными подачками. Поэтому с ними-то мужчины и приходят разбираться к психологу. При поверхностном взгляде мужской треугольник состоит из требующей близости и непонимающей всей тяжести и важности работы жены и боевой подруги, до поры до времени делающей вид, что она может довольствоваться крохами с рабочего стола. Или гетеры, помогающей быстро и эффективно, не отвлекаясь от работы, прямо тут в офисе, командировке или коротком тайном отпуске соединиться с душой.
Проблема возникает, когда боевая подруга или гетера начинают конкурировать за мужчину не только с женой, но и с работой, сразу вызывая тревогу и страх поглощения Анимой. Тот же страх активируется при необходимости выбора между женщинами, когда кто-то из них ставит жесткие условия «или я, или она». Потому что становится очевидным, что кажущийся напряженным треугольник был на самом деле гармоничным квадратом: "Я – работа – жена – любовница". Причем в этом квадрате главной женщиной, которой не изменить, является работа. А удаление из этой фигуры одной из вершин приводит к активации скрытого треугольника "я– работа – душа".
Очевидными эти проекции становятся, если женщина вдруг перестает мешать мужчине работать и напоминать о душе. Тогда мужчина может увидеть расщепление и амбивалентность своих отношений с работой. Одна часть жаждет работы, а другая этому ярко сопротивляется через прокрастинацию, алкоголизм и другое неконтролируемое поведение. Борьба с этой иррациональной Тенью, то есть Анимой, загнанной в Тень, может потребовать помощи, и за ней и обращается мужчина, приходя к психологу. Очень важно не стремиться победить через поведенческие техники это сопротивление, а увидеть в этих теневых проявлениях душу – Аниму, пытающуюся прорваться сквозь рабочие ритуалы.
Продолжение следует. А что вы думаете про работу как главный объект наших проекций, про треугольники и квадраты, описанные выше?
Часть 2
Когда мы освободили треугольник мужчины от проекций на женщин, мы получаем главную структуру «я – работа – душа», за которой можно увидеть вечную: «я – дух – душа» или личную «я – папа – мама».
Работа является для мужчины главным экраном для проекции первичных объектных отношений, в первую очередь, фигуры матери, во вторую - отца, а также отношений между ними и, в целом, динамики взаимодействия семьи. Так, доминирующая и постоянно конфликтующая мать и ускользающий отец могут отыгрываться в работе примирителя и решателя конфликтов, постоянно ускользающего трикстера. А гипертревожная и напряжённая мать и рациональный отец будут отражаться в работе на грани постоянной катастрофы при рациональном осознании неадекватности собственных реакций.
Но личная динамика неотделима от культурных шаблонов и сценариев. Так, героический сценарий задаёт идентификацию с героем-отцом-духом, сражающимся и покоряющим материю–женское. Как гениально заметил Фрейд, мужчина обречён на судьбу Эдипа. Ведь это сражение с материей и за материю по дороге устраняет отца и бросает тебя в объятья собственной матери. Два главных страха и желания - жениться на матери и убить отца - сливаются в один кошмар вечного повторения. Мужчина идёт по своему рабочему пути, постоянно доказывая отцу своё право на существование и царство. Если он достаточно силён, то убивает своего отца, ради того, чтобы соединиться с Великой Матерью и быть ей поглощённым. Кажется, что только конкурент-отец отделяет тебя от счастья, но такое манкое счастье - это лишь возвращение в страшный рай материнских объятий, где дух растворяется в материи.
Юнг развил идею Фрейда, показав, что за личной матерью прячется архетип Великой богини или Майи. Эта Майя и создаёт плотную паутину матрицы, в которой ты обречён на эдипальный автоматизм. Мать–материя убеждает мужчину в материальности мира, и он забывает про жемчужину мира, духа и души за пределом материальности.
Можно, последовав примеру Вачовски, выйти из эдипально–материальной матрицы, просто отказавшись от мужественности. Но попробуем найти более символический путь. Он лежит в осознании эдипальности героического сценария, в том, чтобы перестать быть героем-жертвой этой судьбы. Эдип выходит из своей судьбы, когда ослепляет себя. Символически это можно понимать как отказ от буквальности внешнего мира и обретении взгляда, обращённого внутрь себя, видящего судьбу, а не слепо ей следующего. Захваченность архетипом – это и есть судьба.
Когда мы захвачены любовной страстью, мы игрушки в руках судьбы или, как сказал бы материалист Докинз, заложники эгоистичного гена. Так же важно анализировать страсть к работе: чем мы захвачены? Глубоко анализировать тот случай, когда ты не можешь не работать, и одновременно работа тебя тяготит, забирает все твои силы и всего тебя.
Если на работе мы проводим больше всего времени, значит это наш главный объект, площадка, где разыгрывается главная драма моей жизни с жёстко прописанным сценарием. Например, предприниматель, как и игрок, часто пытается доказать себе, что мама-судьба любит его больше других детей и обязательно вознаградит за интеллект, активность, трудолюбие. Поэтому, когда удача отворачивается, начинается глубокая депрессия, не столько связанная с реальными финансовыми потерями, сколько с активацией комплекса брошенности. Мама от меня отвернулась, потому что я плохой. Сразу активируется и комплекс неполноценности - стыдно быть не самым успешным.
Каждая из этих драм требует подробного рассмотрения и выделения типичных сценариев. Но позиция наблюдателя помогает нам постепенно из позиции страдающего актёра в драме своей судьбы перейти к позиции аналитика. Перейти к пониманию того, как привычки моего ума и коллективных мифов создают и поддерживают эту драму. Затем перейти к более глубокому пониманию своей психики как танца души и духа. Эта божественная пара, импровизируя и повторяя стереотипные движения вечных мифов, плетёт в своём танце драму моих переживаний.
Важно перестать видеть за сексом великих родителей войну и прекратить становиться в этом сражении военным союзником мамы или папы, Зевса или Геры. А это значит преодолеть травму первичной сцены и насладиться слиянием души и духа. Найти сексуальный баланс внутри и снаружи между игрой чистых идей духа и их воплощением и материализацией. Звучит слишком абстрактно? Согласен. Пока эти идеи не воплощены в духе чётких схем и душе конкретных историй. Поэтому впереди так много работы. Первым делом самолеты, ну а Анима, а Анима потом?))
А что вы, друзья и коллеги, думаете про работу как поле глубинного анализа, про мужскую психологию, про Аниму и Анимус, про проекции. Пишите и приводите примеры. В завершении замечу, что многое из сказанного про работу не имеет абсолютной привязки к гендеру, просто обычно у мужчин ярче проявляется.
Часто психотерапия с мужчинами заканчивается уже на невозможности договориться про время. Серьезные мужчины работают много. Часто с раннего утра и до позднего вечера. Например, бывают пациенты, которые работают с 9 до 23 и готовы ходить только на выходных. Но даже если найти эти свободные часы, то терапию начинают разрушать бесконечные командировки. Иногда для регулирования такого сложного графика существует специальный референт. Но все наши попытки найти время с референтом для души заканчиваются победой работы.
То есть главной женой или любовницей мужчины становится работа. «Наши жены – пушки заряжены». Ладно бы эта работа нравилась, так нет же, она часто и является одной из обременительных составляющих мужского кризиса середины жизни. Преданность ей объясняется рационально и материалистично: нужно кормить всю семью, все привыкли к высокому уровню расходов, сейчас такая ситуация, что оставить все я не могу, это просто опасно для жизни. То есть кажется, эту женщину нельзя оставить из-за рациональных финансовых соображений. Этот аргумент - обычный для экспатов, почему они не разводятся с женами, так любя лучших в мире русских женщин. Останусь ни с чем, буду гол как сокол, на не что будет жить, жена меня по миру пустит, так как закон на ее стороне.
Но приглядевшись внимательно, становится ясно, что работа - это не только великое материнское вымя, которое нельзя оставить, так как умрешь с голоду. За рабочей зависимостью скрывается большее – сложная структура, поддерживающая базовые комплексы. В анализе нам очень важно понять, какие психологические дивиденты приносит работа, в чем структура этой зависимости. Почему, даже заработав достаточно для достойной жизни нескольких поколений, человек уделяет ей так много времени и сил, страдая и утирая рабочий пот со лба.
Например, потому что без нее возникает страшная внутренняя пустота, становится очевидным, что многочисленные сложные рабочие отношения заменяют близкие, но так ими не становятся. Так, один мой клиент очень жаловался на постоянно разрывающийся телефон и одновременно боялся, что если он уйдет с работы, то сразу никто не будет ему звонить. Более того, проснувшись от сна работоголии и посмотрев со стороны, человек может задуматься о бессмысленности этой деятельности, о том, что всю жизнь занимался не своим делом, задвинув свою Аниму-душу на задворки своего офиса.
Эта заброшенная Анима часто проецируется мужчиной на женщин, которые вечно хотят какой-то близости, глубоких отношений, развития и не довольствуются только материальными подачками. Поэтому с ними-то мужчины и приходят разбираться к психологу. При поверхностном взгляде мужской треугольник состоит из требующей близости и непонимающей всей тяжести и важности работы жены и боевой подруги, до поры до времени делающей вид, что она может довольствоваться крохами с рабочего стола. Или гетеры, помогающей быстро и эффективно, не отвлекаясь от работы, прямо тут в офисе, командировке или коротком тайном отпуске соединиться с душой.
Проблема возникает, когда боевая подруга или гетера начинают конкурировать за мужчину не только с женой, но и с работой, сразу вызывая тревогу и страх поглощения Анимой. Тот же страх активируется при необходимости выбора между женщинами, когда кто-то из них ставит жесткие условия «или я, или она». Потому что становится очевидным, что кажущийся напряженным треугольник был на самом деле гармоничным квадратом: "Я – работа – жена – любовница". Причем в этом квадрате главной женщиной, которой не изменить, является работа. А удаление из этой фигуры одной из вершин приводит к активации скрытого треугольника "я– работа – душа".
Очевидными эти проекции становятся, если женщина вдруг перестает мешать мужчине работать и напоминать о душе. Тогда мужчина может увидеть расщепление и амбивалентность своих отношений с работой. Одна часть жаждет работы, а другая этому ярко сопротивляется через прокрастинацию, алкоголизм и другое неконтролируемое поведение. Борьба с этой иррациональной Тенью, то есть Анимой, загнанной в Тень, может потребовать помощи, и за ней и обращается мужчина, приходя к психологу. Очень важно не стремиться победить через поведенческие техники это сопротивление, а увидеть в этих теневых проявлениях душу – Аниму, пытающуюся прорваться сквозь рабочие ритуалы.
Продолжение следует. А что вы думаете про работу как главный объект наших проекций, про треугольники и квадраты, описанные выше?
Часть 2
Когда мы освободили треугольник мужчины от проекций на женщин, мы получаем главную структуру «я – работа – душа», за которой можно увидеть вечную: «я – дух – душа» или личную «я – папа – мама».
Работа является для мужчины главным экраном для проекции первичных объектных отношений, в первую очередь, фигуры матери, во вторую - отца, а также отношений между ними и, в целом, динамики взаимодействия семьи. Так, доминирующая и постоянно конфликтующая мать и ускользающий отец могут отыгрываться в работе примирителя и решателя конфликтов, постоянно ускользающего трикстера. А гипертревожная и напряжённая мать и рациональный отец будут отражаться в работе на грани постоянной катастрофы при рациональном осознании неадекватности собственных реакций.
Но личная динамика неотделима от культурных шаблонов и сценариев. Так, героический сценарий задаёт идентификацию с героем-отцом-духом, сражающимся и покоряющим материю–женское. Как гениально заметил Фрейд, мужчина обречён на судьбу Эдипа. Ведь это сражение с материей и за материю по дороге устраняет отца и бросает тебя в объятья собственной матери. Два главных страха и желания - жениться на матери и убить отца - сливаются в один кошмар вечного повторения. Мужчина идёт по своему рабочему пути, постоянно доказывая отцу своё право на существование и царство. Если он достаточно силён, то убивает своего отца, ради того, чтобы соединиться с Великой Матерью и быть ей поглощённым. Кажется, что только конкурент-отец отделяет тебя от счастья, но такое манкое счастье - это лишь возвращение в страшный рай материнских объятий, где дух растворяется в материи.
Юнг развил идею Фрейда, показав, что за личной матерью прячется архетип Великой богини или Майи. Эта Майя и создаёт плотную паутину матрицы, в которой ты обречён на эдипальный автоматизм. Мать–материя убеждает мужчину в материальности мира, и он забывает про жемчужину мира, духа и души за пределом материальности.
Можно, последовав примеру Вачовски, выйти из эдипально–материальной матрицы, просто отказавшись от мужественности. Но попробуем найти более символический путь. Он лежит в осознании эдипальности героического сценария, в том, чтобы перестать быть героем-жертвой этой судьбы. Эдип выходит из своей судьбы, когда ослепляет себя. Символически это можно понимать как отказ от буквальности внешнего мира и обретении взгляда, обращённого внутрь себя, видящего судьбу, а не слепо ей следующего. Захваченность архетипом – это и есть судьба.
Когда мы захвачены любовной страстью, мы игрушки в руках судьбы или, как сказал бы материалист Докинз, заложники эгоистичного гена. Так же важно анализировать страсть к работе: чем мы захвачены? Глубоко анализировать тот случай, когда ты не можешь не работать, и одновременно работа тебя тяготит, забирает все твои силы и всего тебя.
Если на работе мы проводим больше всего времени, значит это наш главный объект, площадка, где разыгрывается главная драма моей жизни с жёстко прописанным сценарием. Например, предприниматель, как и игрок, часто пытается доказать себе, что мама-судьба любит его больше других детей и обязательно вознаградит за интеллект, активность, трудолюбие. Поэтому, когда удача отворачивается, начинается глубокая депрессия, не столько связанная с реальными финансовыми потерями, сколько с активацией комплекса брошенности. Мама от меня отвернулась, потому что я плохой. Сразу активируется и комплекс неполноценности - стыдно быть не самым успешным.
Каждая из этих драм требует подробного рассмотрения и выделения типичных сценариев. Но позиция наблюдателя помогает нам постепенно из позиции страдающего актёра в драме своей судьбы перейти к позиции аналитика. Перейти к пониманию того, как привычки моего ума и коллективных мифов создают и поддерживают эту драму. Затем перейти к более глубокому пониманию своей психики как танца души и духа. Эта божественная пара, импровизируя и повторяя стереотипные движения вечных мифов, плетёт в своём танце драму моих переживаний.
Важно перестать видеть за сексом великих родителей войну и прекратить становиться в этом сражении военным союзником мамы или папы, Зевса или Геры. А это значит преодолеть травму первичной сцены и насладиться слиянием души и духа. Найти сексуальный баланс внутри и снаружи между игрой чистых идей духа и их воплощением и материализацией. Звучит слишком абстрактно? Согласен. Пока эти идеи не воплощены в духе чётких схем и душе конкретных историй. Поэтому впереди так много работы. Первым делом самолеты, ну а Анима, а Анима потом?))
А что вы, друзья и коллеги, думаете про работу как поле глубинного анализа, про мужскую психологию, про Аниму и Анимус, про проекции. Пишите и приводите примеры. В завершении замечу, что многое из сказанного про работу не имеет абсолютной привязки к гендеру, просто обычно у мужчин ярче проявляется.