Внешний локус контроля у психологов. Или почему мы так чувствительны к обратной связи

В сериале "Теория большого взрыва" мама Леонарда за несколько минут «анализа» заставляет его соседку надолго погрузиться в рефлексию. Она просто спрашивает "почему?".

- Почему вы актриса? Есть исследование, показывающее, что в актеры идут люди с внешним локусом контроля.
- С чем, чем?
- Люди, которые нуждаются в постоянной обратной связи от окружающих. Предполагается, что им не хватило эмоциональной поддержки в детстве.
- Неужели все мои попытки быть актрисой - только желание получить одобрение папочки? - спрашивает сквозь слезы актриса.

Но может ли актер погрузиться в роль другого, заставить зрителя переживать, не имея внешнего локуса контроля в результате нехватки эмоциональной поддержки? То же можно сказать и про многих из нас. Конечно, именно детские травмы, важность состояния другого, попытка вылечить нашего родителя или нашего внутреннего ребенка привели нас в профессию психолога-психотерапевта.
Столкнувшись с оценкой в супервизорской программе, как в роли супервизируемого, так и в роли супервизора, я почувствовал, насколько сильно мы зависим от внешней оценки. Негативная обратная связь наносит серьезную нарциссическую травму, вызывая сильное сопротивление. Позитивная воспринимается как долгожданная и очень важная оценка.

Получается, мы очень зависим от этих оценок, и локус контроля продолжает быть внешним? Мы много лет проходили свой анализ и знаем свои сильные и слабые стороны очень хорошо. Более того, мы сталкиваемся со своими и чужими проблемами в течение рабочего дня постоянно. Мы, как никто другой, умеем принимать другого со всеми его слабостями и видеть в нем нераскрытый божественный потенциал. Почему же нас так сильно затрагивает обратная связь от коллег?
Возможно, потому что сам характер нашей работы и профессиональной идентичности создает особенную уязвимость в самооценке. Нам сложно опереться на объективные характеристики нашей деятельности. Всегда остается вопрос, а не мог бы я лучше понимать клиента или применять другие методы. А возможно, есть другие, более эффективные психологи или психологические подходы к этому случаю. Более того, сама постоянная настройка на другого делает нас очень чувствительными, а значит, уязвимыми.

Несмотря на понимание архетипа раненого целителя, трудно отбросить идеальный образ психолога, блестяще решающего свои собственные проблемы в стиле "ты ж психолог".

Описывая кризис середины жизни и сравнивая его с трансформацией гусеницы в бабочку, Мюррей Стайн использует понятие "ламинальность" . Это стадия кокона – стадия перехода между гусеницей и бабочкой. Внутри кокона - жидкость: старое уже распалось, а новое еще не образовалось. Психолог, особенно ориентированный на длительную трансформативную работу с клиентом, постоянно наблюдает за чудом этой трансформации, поддерживая и оберегая ламинальность пациента. Но в итоге он сам постоянно находится в этом пространстве ламинальности – перехода, а значит, сам особенно уязвим.

Отсюда логичный вывод: быть особенно бережными не только к клиентам, но и к своим коллегам. На супервизиях или интервизиях нам важно подбирать слова и интонации, смягчая обратную связь. Не будем спешить заклеймить или осудить коллегу, особенно если он представитель другой школы. А сами, почувствовав свою уязвимость критике, вспомним о ламинальности нашей работы и попробуем принять и свою реакцию, и золото развития, в этой критике содержащееся.
Вспомним, что наша уязвимость - признак не только старых детских ран, но и знак развития, того, что мы на пути растворения нашего закомплексованного образа гусеницы. Возможно, это долгий путь, и полное расправление крыльев возможно только в финале. Но назад в упругое сопротивление и нечувствительность гусеницы ползти не хочется.

А что вы думаете про чувствительность психологов и внешний локус контроля.