Все новости
Как ухудшить психическое здоровье, его улучшая. Самостоятельная психическая анестезия и хирургия
19 авг. 2019
889
«У нас странное отношение к здоровью: если оно пострадало, надо его ещё ухудшить» - услышал по радио в такси. Но разве не применим этот грустный юмор прежде всего к психическому здоровью? Разве, получив удар по психике, человек, чтобы защититься от боли, не создаёт дополнительных проблемы для своего психического здоровья, в целом?
Вечером того же дня возвращаюсь с работы в такси. Таксист, интуитивно почувствовав возможность высказаться, рассказывает о том, что психика у него ещё в себя не пришла после «горячей» службы на границе. Понимая, что мне выходить скоро, говорю: «Вам побольше нужно рассказывать о том, что происходило, и что вы чувствовали». «Ну нет, это слишком больно, я и так врачам в госпитале всё это рассказывал, больше не хочу и не буду». Вот так мы себя и лечим, ориентируясь на ощущения, а не слова специалиста.
Когда психическое здоровье страдает, человек, стараясь избавиться от боли, в итоге ещё сильнее может подорвать свое здоровье. Часто он прибегает к подручным средствам. На первом месте, конечно, алкоголь и прочие доступные анальгетики. Причём не важно, что в будущем проблем будет больше. Лечить ПТСР, осложнённый алкоголизмом, намного сложнее, чем просто ПТСР. Примитивный наркоз и необдуманная хирургия - два главных врага любой терапии. Психическая анестезия может обезболить патологический процесс, развивающийся внутри, хирургия отрежет то, что пришить потом будет непросто.
Давайте посмотрим на защитные механизмы личности через эту призму анестезии и хирургии. Для примера возьмём ситуацию брошенности - классическая история, с которой мы часто сталкиваемся. Начнём с анестезии. Отрицание: «Да никто меня не бросал, я же к Вам с другими симптомами пришла». Вытеснение: «Даже вспоминать ни его, ни его уход не буду, давайте про другое разговаривать». Рационализация (умный наркоз): «Так и должно было быть, сама хотела, чтобы он ушёл». Или изоляция чувств: «Головой понимаю, что должно быть неприятно, но ничего не чувствую». Диссоциация (радикальный наркоз): «Я всё вижу как со стороны, как не со мной происходит».
Теперь хирургия. Изоляция: «Нафига мне вообще отношения, буду жить одна, отрезая любые контакты». Отреагирование: «А я сразу нашла другого, он давно меня ждал, неважно, что я его не люблю, но зато он любит меня». Всемогущий контроль: «Это я всё испортила» или того хуже «Это я такая плохая, потому он меня и бросил». Расщепление с проекцией и обобшением: «Все мужики – сволочи». Инверсия: «Не нужна мне забота, лучше буду заботиться о друзьях наших меньших, они всегда благодарны».
Серьёзные физические раны нам редко приходит в голову лечить самим. А вот с психическим почти всегда самолечение или, в лучшем случае, помощь друзей, во многом похожих на тебя. «К психологу пойду, если совсем припрёт». Но тогда уже без психиатра может и не обойтись. Это как к терапевту идти, когда уже нужен хирург.
А кто нас учил этому психическому самолечению? Сами и учились, начиная с рождения. Ни в школе, ни в институте не было никаких курсов психических медсестёр, а родители и учителя на своём примере показывали, как они занимаются психическим самолечением. Учились на своём опыте, часто тайно и во многом неосознанно. Пытаясь облегчить боль, создавали привычки обращения с ней, из которых во многом и состоит наш характер. Например, с родителями ты получил опыт, что лучше всё держать в себе, а то ещё и получишь за нытьё. Значит, так и будешь всё удерживать, пока или мозг не взорвётся, или психосоматика какая не вылезет.
В сложной ситуации, особенно брошенности, часто активируется наша детская часть, наш внутренний ребёнок. Поэтому он и страдает в первую очередь и сам себя лечит, а лечит как может – по-детски. Потому и нужен кто-то взрослый, кто поможет, а лучше специалист, хорошо разбирающийся и в этих часто типовых архетипических ситуациях и способах их решения, оптимальных для психики, в целом. Все эти формы ментального самолечения могут помочь в моменте, создав большую проблему в будущем. Обычно психолог не просто работает с ситуацией, а пытается исправить результаты такого самолечения.
А какие примеры психического самолечения знаете вы? Откликается ли вам метафора самостоятельной и частично бессознательной анестезии и хирургии применительно к защитным механизмам?
Вечером того же дня возвращаюсь с работы в такси. Таксист, интуитивно почувствовав возможность высказаться, рассказывает о том, что психика у него ещё в себя не пришла после «горячей» службы на границе. Понимая, что мне выходить скоро, говорю: «Вам побольше нужно рассказывать о том, что происходило, и что вы чувствовали». «Ну нет, это слишком больно, я и так врачам в госпитале всё это рассказывал, больше не хочу и не буду». Вот так мы себя и лечим, ориентируясь на ощущения, а не слова специалиста.
Когда психическое здоровье страдает, человек, стараясь избавиться от боли, в итоге ещё сильнее может подорвать свое здоровье. Часто он прибегает к подручным средствам. На первом месте, конечно, алкоголь и прочие доступные анальгетики. Причём не важно, что в будущем проблем будет больше. Лечить ПТСР, осложнённый алкоголизмом, намного сложнее, чем просто ПТСР. Примитивный наркоз и необдуманная хирургия - два главных врага любой терапии. Психическая анестезия может обезболить патологический процесс, развивающийся внутри, хирургия отрежет то, что пришить потом будет непросто.
Давайте посмотрим на защитные механизмы личности через эту призму анестезии и хирургии. Для примера возьмём ситуацию брошенности - классическая история, с которой мы часто сталкиваемся. Начнём с анестезии. Отрицание: «Да никто меня не бросал, я же к Вам с другими симптомами пришла». Вытеснение: «Даже вспоминать ни его, ни его уход не буду, давайте про другое разговаривать». Рационализация (умный наркоз): «Так и должно было быть, сама хотела, чтобы он ушёл». Или изоляция чувств: «Головой понимаю, что должно быть неприятно, но ничего не чувствую». Диссоциация (радикальный наркоз): «Я всё вижу как со стороны, как не со мной происходит».
Теперь хирургия. Изоляция: «Нафига мне вообще отношения, буду жить одна, отрезая любые контакты». Отреагирование: «А я сразу нашла другого, он давно меня ждал, неважно, что я его не люблю, но зато он любит меня». Всемогущий контроль: «Это я всё испортила» или того хуже «Это я такая плохая, потому он меня и бросил». Расщепление с проекцией и обобшением: «Все мужики – сволочи». Инверсия: «Не нужна мне забота, лучше буду заботиться о друзьях наших меньших, они всегда благодарны».
Серьёзные физические раны нам редко приходит в голову лечить самим. А вот с психическим почти всегда самолечение или, в лучшем случае, помощь друзей, во многом похожих на тебя. «К психологу пойду, если совсем припрёт». Но тогда уже без психиатра может и не обойтись. Это как к терапевту идти, когда уже нужен хирург.
А кто нас учил этому психическому самолечению? Сами и учились, начиная с рождения. Ни в школе, ни в институте не было никаких курсов психических медсестёр, а родители и учителя на своём примере показывали, как они занимаются психическим самолечением. Учились на своём опыте, часто тайно и во многом неосознанно. Пытаясь облегчить боль, создавали привычки обращения с ней, из которых во многом и состоит наш характер. Например, с родителями ты получил опыт, что лучше всё держать в себе, а то ещё и получишь за нытьё. Значит, так и будешь всё удерживать, пока или мозг не взорвётся, или психосоматика какая не вылезет.
В сложной ситуации, особенно брошенности, часто активируется наша детская часть, наш внутренний ребёнок. Поэтому он и страдает в первую очередь и сам себя лечит, а лечит как может – по-детски. Потому и нужен кто-то взрослый, кто поможет, а лучше специалист, хорошо разбирающийся и в этих часто типовых архетипических ситуациях и способах их решения, оптимальных для психики, в целом. Все эти формы ментального самолечения могут помочь в моменте, создав большую проблему в будущем. Обычно психолог не просто работает с ситуацией, а пытается исправить результаты такого самолечения.
А какие примеры психического самолечения знаете вы? Откликается ли вам метафора самостоятельной и частично бессознательной анестезии и хирургии применительно к защитным механизмам?