Все новости
"Джокер" и "Елена": ещё диагноз или уже приговор?
29 окт. 2019
1020
Мои личные кинопремьеры, по моей же давней традиции, отстают от общих премьер на несколько недель: я не экономлю на билетах в кино, просто не люблю аншлагов и ажиотажа. Поэтому и "Джокер" я посмотрел с отставанием от страны почти на месяц, о чём настоящим и отчитываюсь.
Фильмы, в центре которых отчётливая психологическая или психиатрическая проблема, я смотрю, так сказать, ещё и по роду занятий. Однако в данном случае талантливо выписанный Хоакином Фениксом прогресс психического заболевания заинтересовал меня куда меньше, чем другая проблема: именно она, безусловно, и является центральной.
И эта проблема объединяет "Джокер" с его довольно точным (с социально-психологической точки зрения) российским "аналогом" - фильмом "Елена" Андрея Звягинцева, вышедшим на экраны аж в 2011 году.
Забавно: с учётом восьмилетнего отставания притчи о Джокере от притчи о Елене скорее "Джокер" выглядит аналогом "Елены". Звягинцев обозначил проблему раньше, и в этом нарушение обычного "порядка вещей": чаще бывает, что Россия производит свои "локализованные версии" западных аналогов. В остальном же сравнение двух притч привычное: американская более эффектна, повыше бюджетом, эпатажней, русская - скучнее, обыденнее, победнее... Но суть одна.
Мы, похоже, являемся одновременно и очевидцами, и участниками окончательного распада человечества на два предельно изолированных друг от друга подвида. Два подвида, отличающихся теперь уже не только своими экономическим и социальными характеристиками. Это в XVI-XIX, да и большую часть XX-го, веках мир делился просто на богатых и бедных, успешных и неуспешных, власть имущих и угнетённых.
Та модель, которая стала очевидной для экономической характеристики человечества лет тридцать назад, - 10% человечества распоряжаются 90 % ресурсов, а на долю оставшихся 9\10 приходится только 10 процентов, - стремительно переходит в новое качество.
Теперь, похоже, мир распался уже не на "богатых" и "бедных". Образовавшиеся как результат стремительного экономического расслоения две части человечества сегодня отличаются между собой уже качественно.
Они по-разному думают.
Они по-разному чувствуют.
Они совершенно по-разному воспринимают и мир, и себя в нём.
Интеллектуально и психологически это уже - совершенно точно - два разных подвида. По отношению друг к другу они - уже "чужие". Другие. Сохраняется только чисто биологическое сходство: но и оно, похоже, вопрос только времени и небольшого медико-фармакологического прорыва...
Тот самый rich mens world, о котором поёт АВВА, и который у Звягинцева представлен героем Андрея Смирнова, а в "Джокере" - миллиардером Томом Уэйном, действительно уже "The winners take it all" - получил всё. И получив, походя сжёг за собой любые мосты, которые позволили бы пробраться в этот мир хоть ещё кому-то "с того берега". И Елена со своей семьёй, и Джокер со своей спятившей мамой навсегда остались на том берегу: никаких мостов, никаких "социальных лифтов", ни вплавь, ни вброд...
Эти два мира, отныне и навсегда, живут не только в разной экономической реальности, но и в разной психологической, интеллектуальной, по большому счёту - в любой другой... И тратить средства на социальные лекарства для Джокеров на этом берегу признано окончательно нецелесообразным, хотя Елены ещё могут рассчитывать на небольшую пенсию с этого берега: Россия, всё же, щедрая душа...
И вот тут-то и начинается самое страшное и, одновременно, самое интересное, - прямо как в кино.
Утратив последнюю надежду хоть на какой-то диалог с этим берегом, будучи окончательно низведёнными на роль домашнего питомца (оцените политкорректный синоним слова "хомячьё"), оставшиеся на том берегу 9\10 населения мира медленно, но удивительно синхронно осознают, что единственное их ещё связывает с жителями этого берега.
Биологическое - помните?
Они так же умирают.
Их просто можно убить.
И это - единственный аргумент, который, в понимании "большого мира", может ещё быть предъявлен в rich mens world, и который точно сработает.
И та же нейронная цепь, которая замыкается в голове русской Елены, не сумевшей договориться с мужем в рамках своего миропонимания, оформляется в мозгу и американского Артура Флека. Та же лампочка вспыхивает. Или наоборот - гаснет...
И оба убивают - используя это как единственный доступный им аргумент. В «Джокере», разумеется, делают это, как уже было сказано, масштабнее, эффектнее, - бюджеты больше, чего там... Но страшнее мне, почему-то, от убийства Елены...
Загнав 9\10 населения мира в нищету и отсутствие социальных перспектив, rich mens world, похоже, всё же сделал из них тех, кого только и можно получить в результате такого эксперимента - нелюдей.
И "Джокер", и "Елена" - они ещё и эпитафия тому единственному "буферу", который, будь он сохранён, создавал бы баланс меж "двух миров": среднему классу. Огромное количество составлявших его образованных, умных, деятельных, талантливых людей по своим интеллектуальным и психологическим качествам стояли куда ближе к rich mens world. При этом наличие внутри них серьёзных психологических ограничений вроде совести, вины, стыда, традиций, условностей - всего этого багажа, позаимствованного "на низовке", у "большого мира", - делало попадание в rich mens world для них невозможным. Они бы никогда не переступили эту последнюю черту, но именно они защищали своим существованием rich mens world от Джокеров и Елен.
Но проценты по ипотеке сделали своё дело, - и средний класс потихоньку уходит в небытие, оставляя rich mens world лицом к лицу с теми, кто эту черту переступит уже безо всяких колебаний.
Ибо, как справедливо заметил Артур Флек, терять-то ему уже нечего. Как и Елене, отличие которой от Артура, по большому счёту, лишь в отсутствии желания попасть в зомбоящик (или просто в русском неверии в свою возможность туда попасть).
Так что рассказанная Филипсом история - это не история Джокера Артура Флека, психопата. О любом из "джокеров", появляющихся в финальных кадрах фильма (один из них и убивает Уэйна, а вовсе не Флек), можно было бы сделать похожую историю. Флек не главный герой: главный герой - та толпа в клоунских масках, которая вырывает его из рук полиции, которая аплодирует его безумному танцу на капоте автомобиля, которая переворачивает и поджигает, убивает и топчет. Этой толпе любой психопат вроде Флека нужен только как детонатор. Она - эта толпа - и есть Джокер.
Ну, а толпы Елен, живущих рядом с вами, стирающих, убирающих, готовящих еду, доставляющих вам лекарства и продукты? Они просто персонифицируют собой другой способ действия, но логика и смысл этого действия - те же.
Мой скромный взгляд психолога на сегодняшнее психологическое состояние социума, во многом, находит отклик и в притче Звягинцева, и в метафоре Тода Филлипса. Сам я, в том числе и по профессиональной привычке, пытаюсь сохранить нейтралитет, оставаясь меж двух берегов и продолжая изображать агонизирующий средний класс. Но я не знаю, что меня, и подобных мне, ждёт в этом дивном новом мире, и не попадём ли мы в итоге под огонь с обеих сторон...
Такова, как говорится, жизнь ©
Фильмы, в центре которых отчётливая психологическая или психиатрическая проблема, я смотрю, так сказать, ещё и по роду занятий. Однако в данном случае талантливо выписанный Хоакином Фениксом прогресс психического заболевания заинтересовал меня куда меньше, чем другая проблема: именно она, безусловно, и является центральной.
И эта проблема объединяет "Джокер" с его довольно точным (с социально-психологической точки зрения) российским "аналогом" - фильмом "Елена" Андрея Звягинцева, вышедшим на экраны аж в 2011 году.
Забавно: с учётом восьмилетнего отставания притчи о Джокере от притчи о Елене скорее "Джокер" выглядит аналогом "Елены". Звягинцев обозначил проблему раньше, и в этом нарушение обычного "порядка вещей": чаще бывает, что Россия производит свои "локализованные версии" западных аналогов. В остальном же сравнение двух притч привычное: американская более эффектна, повыше бюджетом, эпатажней, русская - скучнее, обыденнее, победнее... Но суть одна.
Мы, похоже, являемся одновременно и очевидцами, и участниками окончательного распада человечества на два предельно изолированных друг от друга подвида. Два подвида, отличающихся теперь уже не только своими экономическим и социальными характеристиками. Это в XVI-XIX, да и большую часть XX-го, веках мир делился просто на богатых и бедных, успешных и неуспешных, власть имущих и угнетённых.
Та модель, которая стала очевидной для экономической характеристики человечества лет тридцать назад, - 10% человечества распоряжаются 90 % ресурсов, а на долю оставшихся 9\10 приходится только 10 процентов, - стремительно переходит в новое качество.
Теперь, похоже, мир распался уже не на "богатых" и "бедных". Образовавшиеся как результат стремительного экономического расслоения две части человечества сегодня отличаются между собой уже качественно.
Они по-разному думают.
Они по-разному чувствуют.
Они совершенно по-разному воспринимают и мир, и себя в нём.
Интеллектуально и психологически это уже - совершенно точно - два разных подвида. По отношению друг к другу они - уже "чужие". Другие. Сохраняется только чисто биологическое сходство: но и оно, похоже, вопрос только времени и небольшого медико-фармакологического прорыва...
Тот самый rich mens world, о котором поёт АВВА, и который у Звягинцева представлен героем Андрея Смирнова, а в "Джокере" - миллиардером Томом Уэйном, действительно уже "The winners take it all" - получил всё. И получив, походя сжёг за собой любые мосты, которые позволили бы пробраться в этот мир хоть ещё кому-то "с того берега". И Елена со своей семьёй, и Джокер со своей спятившей мамой навсегда остались на том берегу: никаких мостов, никаких "социальных лифтов", ни вплавь, ни вброд...
Эти два мира, отныне и навсегда, живут не только в разной экономической реальности, но и в разной психологической, интеллектуальной, по большому счёту - в любой другой... И тратить средства на социальные лекарства для Джокеров на этом берегу признано окончательно нецелесообразным, хотя Елены ещё могут рассчитывать на небольшую пенсию с этого берега: Россия, всё же, щедрая душа...
И вот тут-то и начинается самое страшное и, одновременно, самое интересное, - прямо как в кино.
Утратив последнюю надежду хоть на какой-то диалог с этим берегом, будучи окончательно низведёнными на роль домашнего питомца (оцените политкорректный синоним слова "хомячьё"), оставшиеся на том берегу 9\10 населения мира медленно, но удивительно синхронно осознают, что единственное их ещё связывает с жителями этого берега.
Биологическое - помните?
Они так же умирают.
Их просто можно убить.
И это - единственный аргумент, который, в понимании "большого мира", может ещё быть предъявлен в rich mens world, и который точно сработает.
И та же нейронная цепь, которая замыкается в голове русской Елены, не сумевшей договориться с мужем в рамках своего миропонимания, оформляется в мозгу и американского Артура Флека. Та же лампочка вспыхивает. Или наоборот - гаснет...
И оба убивают - используя это как единственный доступный им аргумент. В «Джокере», разумеется, делают это, как уже было сказано, масштабнее, эффектнее, - бюджеты больше, чего там... Но страшнее мне, почему-то, от убийства Елены...
Загнав 9\10 населения мира в нищету и отсутствие социальных перспектив, rich mens world, похоже, всё же сделал из них тех, кого только и можно получить в результате такого эксперимента - нелюдей.
И "Джокер", и "Елена" - они ещё и эпитафия тому единственному "буферу", который, будь он сохранён, создавал бы баланс меж "двух миров": среднему классу. Огромное количество составлявших его образованных, умных, деятельных, талантливых людей по своим интеллектуальным и психологическим качествам стояли куда ближе к rich mens world. При этом наличие внутри них серьёзных психологических ограничений вроде совести, вины, стыда, традиций, условностей - всего этого багажа, позаимствованного "на низовке", у "большого мира", - делало попадание в rich mens world для них невозможным. Они бы никогда не переступили эту последнюю черту, но именно они защищали своим существованием rich mens world от Джокеров и Елен.
Но проценты по ипотеке сделали своё дело, - и средний класс потихоньку уходит в небытие, оставляя rich mens world лицом к лицу с теми, кто эту черту переступит уже безо всяких колебаний.
Ибо, как справедливо заметил Артур Флек, терять-то ему уже нечего. Как и Елене, отличие которой от Артура, по большому счёту, лишь в отсутствии желания попасть в зомбоящик (или просто в русском неверии в свою возможность туда попасть).
Так что рассказанная Филипсом история - это не история Джокера Артура Флека, психопата. О любом из "джокеров", появляющихся в финальных кадрах фильма (один из них и убивает Уэйна, а вовсе не Флек), можно было бы сделать похожую историю. Флек не главный герой: главный герой - та толпа в клоунских масках, которая вырывает его из рук полиции, которая аплодирует его безумному танцу на капоте автомобиля, которая переворачивает и поджигает, убивает и топчет. Этой толпе любой психопат вроде Флека нужен только как детонатор. Она - эта толпа - и есть Джокер.
Ну, а толпы Елен, живущих рядом с вами, стирающих, убирающих, готовящих еду, доставляющих вам лекарства и продукты? Они просто персонифицируют собой другой способ действия, но логика и смысл этого действия - те же.
Мой скромный взгляд психолога на сегодняшнее психологическое состояние социума, во многом, находит отклик и в притче Звягинцева, и в метафоре Тода Филлипса. Сам я, в том числе и по профессиональной привычке, пытаюсь сохранить нейтралитет, оставаясь меж двух берегов и продолжая изображать агонизирующий средний класс. Но я не знаю, что меня, и подобных мне, ждёт в этом дивном новом мире, и не попадём ли мы в итоге под огонь с обеих сторон...
Такова, как говорится, жизнь ©