24 июн. 2017
968
Геззел, занимаясь собственно ребенком, ставит вопрос о методах исследования. А какие были тогда исследования? Главным методом был метод наблюдения. Ничем не гнушались, использовали дневники наблюдения родительские, тогда была традиция ведения дневника наблюдения за детьми. Они были непрофессиональными, но это была хоть какая-то картина. Потом этим наблюдением стали заниматься психологи.
Исследование является одним из самых сложных исследовательских методов. Потому что он грешит субъективностью. Очень трудно провести исследование с помощью наблюдения так, чтобы оно было объективным. Геззел говорит о том, что же сделать для того, чтобы повысить уровень объективности наблюдения? Первое, что он предлагает - использовать технические средства наблюдения - фотографировать.
Сейчас - очень современные технические средства, когда не только фиксация выполняется аппаратом, но и анализ - тоже компьютером.
И второе, в этом же стремлении сделать исследование объективным, Геззел предлагает еще одно новшество: мы говорим о том, что когда мы наблюдаем за ребенком, он же знает, что мы за ним наблюдаем и ведет себя не совсем естественно. Тогда что же мы фиксируем? Это опять не то, что нам надо, нам надо зафиксировать тогда, когда ребенок не видит и не знает об этом наблюдении. Он предлагает очень простое техническое устройство - зеркало Геззела. Это зеркало, с односторонней проницаемостью, которое было придумано для того, чтобы не исказить поведение ребенка, пока мы за ним наблюдаем. Сейчас зеркало Геззела используется и в возрастной психологии.
Как получить нормативы развития? Геззел берет небольшую группу из 8-ми детей, но за ними он систематически наблюдает на протяжении долгого времени. Он берет эту группу детей и через равные промежутки времени, проводит их обследование детей для того, чтобы зафиксировать их возможностей. Такое обследование, с целью зафиксировать уровень возможностей, получило название «срез».
Геззел проводил эти срезы раз в месяц. Каждый месяц он обследовал детей и видел, как в этом списке возможностей добавляются все новые и новые. Этот прием систематического наблюдения получил названия лонгитюдиального исследования или лонгитюд.
Геззел сделал своего рода научный подвиг, потому что он проследил развитие этих детей до 16-ти лет. В результате, он получает картину развития детей от 0 до 16-ти лет. После семи лет, он увеличивает интервал до 3х месяцев - четыре раза в год.
Глядя, на картину прироста, Геззел высказывается по поводу того, что темпы развития неравномерны, что в детстве развитие идет быстрее (попробуем померять себя и вряд ли мы сильно отличаемся от себя месяц назад, а вот месяц в детском развитии это много). С этим соглашаются сейчас не все, но картина на тот момент была получена налицо. Геззел вообще пишет о том, что за первые три года жизни, ребенок приобретает столько, сколько не приобретает за всю оставшуюся жизнь. Но Геззел фиксирует то, что можно увидеть невооруженным глазом: то, что ребенок не ходит, а теперь может ходить, это очевидный прирост. Поэтому, если ограничиться наглядной внешней картиной, то вполне можно соглашаться с Геззелом.
Другое дело в том, что психическая жизнь человека все больше приобретает форму внутренней. И поэтому можно не увидеть то, что происходит с человеком во внутреннем плане.
Если сейчас и происходят лонгитюдные исследования, то редко, но и очень интересные. Чешскую исследовательницу заинтересовала судьба детей с минимальными функциональными нарушениями, - гиперактивных детей. Гиперактивность - минимальное мозговое функциональное нарушение. Этим детям очень трудно живется и взрослым с ним тоже трудно. Что с ними бывает, если не проводить никаких функциональных мероприятий? Она проследила этих детей до 21 года. Мы получили невероятно важные данные: в огромном количестве случаев, эти проблемы корректируются, то есть происходит компенсация даже без коррекционных мероприятий, это беда временная, но это не вопрос 1-2х лет, хорошо если к 20-ти годам, эта беда сойдет на нет.
Исследование является одним из самых сложных исследовательских методов. Потому что он грешит субъективностью. Очень трудно провести исследование с помощью наблюдения так, чтобы оно было объективным. Геззел говорит о том, что же сделать для того, чтобы повысить уровень объективности наблюдения? Первое, что он предлагает - использовать технические средства наблюдения - фотографировать.
Потом это можно как-то анализировать и делать экспертную оценку. Он начинает собирать альбом, иллюстрирующий особенности развития ребенка - фиксирует главные вехи развития ребенка. Геззел собрал альбом из 3200 фотографий. Это первый материал, иллюстрирующий детское развитие.
Сейчас - очень современные технические средства, когда не только фиксация выполняется аппаратом, но и анализ - тоже компьютером.
И второе, в этом же стремлении сделать исследование объективным, Геззел предлагает еще одно новшество: мы говорим о том, что когда мы наблюдаем за ребенком, он же знает, что мы за ним наблюдаем и ведет себя не совсем естественно. Тогда что же мы фиксируем? Это опять не то, что нам надо, нам надо зафиксировать тогда, когда ребенок не видит и не знает об этом наблюдении. Он предлагает очень простое техническое устройство - зеркало Геззела. Это зеркало, с односторонней проницаемостью, которое было придумано для того, чтобы не исказить поведение ребенка, пока мы за ним наблюдаем. Сейчас зеркало Геззела используется и в возрастной психологии.
Как получить нормативы развития? Геззел берет небольшую группу из 8-ми детей, но за ними он систематически наблюдает на протяжении долгого времени. Он берет эту группу детей и через равные промежутки времени, проводит их обследование детей для того, чтобы зафиксировать их возможностей. Такое обследование, с целью зафиксировать уровень возможностей, получило название «срез».
Геззел проводил эти срезы раз в месяц. Каждый месяц он обследовал детей и видел, как в этом списке возможностей добавляются все новые и новые. Этот прием систематического наблюдения получил названия лонгитюдиального исследования или лонгитюд.
Геззел сделал своего рода научный подвиг, потому что он проследил развитие этих детей до 16-ти лет. В результате, он получает картину развития детей от 0 до 16-ти лет. После семи лет, он увеличивает интервал до 3х месяцев - четыре раза в год.
Глядя, на картину прироста, Геззел высказывается по поводу того, что темпы развития неравномерны, что в детстве развитие идет быстрее (попробуем померять себя и вряд ли мы сильно отличаемся от себя месяц назад, а вот месяц в детском развитии это много). С этим соглашаются сейчас не все, но картина на тот момент была получена налицо. Геззел вообще пишет о том, что за первые три года жизни, ребенок приобретает столько, сколько не приобретает за всю оставшуюся жизнь. Но Геззел фиксирует то, что можно увидеть невооруженным глазом: то, что ребенок не ходит, а теперь может ходить, это очевидный прирост. Поэтому, если ограничиться наглядной внешней картиной, то вполне можно соглашаться с Геззелом.
Другое дело в том, что психическая жизнь человека все больше приобретает форму внутренней. И поэтому можно не увидеть то, что происходит с человеком во внутреннем плане.
Если сейчас и происходят лонгитюдные исследования, то редко, но и очень интересные. Чешскую исследовательницу заинтересовала судьба детей с минимальными функциональными нарушениями, - гиперактивных детей. Гиперактивность - минимальное мозговое функциональное нарушение. Этим детям очень трудно живется и взрослым с ним тоже трудно. Что с ними бывает, если не проводить никаких функциональных мероприятий? Она проследила этих детей до 21 года. Мы получили невероятно важные данные: в огромном количестве случаев, эти проблемы корректируются, то есть происходит компенсация даже без коррекционных мероприятий, это беда временная, но это не вопрос 1-2х лет, хорошо если к 20-ти годам, эта беда сойдет на нет.