Юнг и Фрейд

Разрыв отношений между Юнгом и Фрейдом обычно представляют как следствие борьбы сына против власти отца и неспособности Юнга придти к соглашению с тем, чем является человеческая психосексуальность. При поверхностном отношении к мифу об Эдипе отцовский "комплекс сына" не так легко и просто принять, как сыновний "комплекс отца". Это приводит к забвению детоубийственных импульсов Лая.

Что касается точки зрения Юнга на сексуальность, то, что основное содержание его поворотной книги 1912 года, Wandlungen und Sumbole der Libido - переведенной как "Психология бессознательного" (SW) - посвящено интерпретации мотива инцеста и инцестуозной фантазии - обычно либо переоценивается, либо совсем не замечается. Эта книга близко подходит к пониманию семейного процесса и способа, в котором события внешней семьи сходятся в том, что можно назвать "внутренней семьей". Иными словами, книга, называемая теперь "Символы трансформации" (SW), не является текстом, далеким от опыта. Она посвящена вопросу: "Как, с психологической точки зрения, растут люди?" В частности, они растут через интериоризацию - т. е. "забирание внутрь себя" - качеств, атрибутов и стилей жизни, которыми они еще не управляют как своими собственными. Откуда возникает это новое свойство? От родителей и других воспитателей. Но как это происходит? Здесь можно обнаружить пользу юнговских теорий об инцесте. Это характеристика человеческого сексуального желания, благодаря которой индивиду невозможно быть равнодушным к другому, который соответствует его сексуальным фантазиям или собственному источнику желаний. Определенная степень сексуально окрашенного интереса между родителями и детьми, которая не отреагируется и которая должна быть на уровне инцестуозной фантазии, необходима для двух индивидов в ситуации, когда ни один из них не может избежать второго.
Инцестуозное желание заложено в том виде человеческой любви, без которого не может обойтись здоровый семейный процесс. То, что Юнг называл "родственным либидо", необходимо для интериоризации положительного опыта раннего периода жизни.

При таком описании идей Юнга встает проблема реальности тех огромных различий между Фрейдом и Юнгом - особенно в области сексуальности, которые склонны видеть студенты. Но не только в ней. Фрейд известен своей теорией сексуальности, тогда как про Юнга говорят, что он избегал этой темы.

Все, что я писал выше, направлено на выявление взаимосвязи юнгианских идей о сексуальности с некоторыми критически важными психоаналитическими предположениями, такими как теория Жана Лапланша (1989) о главной роли соблазнения в раннем развитии. Более конкретно можно сказать, что юнгианская точка зрения на сексуальные злоупотребления с детьми возникает, когда эти злоупотребления понимаются как разрушительная дегенерация освобождения от "инцестуозной фантазии", здорового и необходимого. Определение места сексуальным злоупотреблениям детьми в спектре человеческого поведения, таким образом, помогает снизить понятные моральные опасения, сопровождающие конструктивные размышления на данную тему, и открывает путь взаимодействия с этой проблемой.

Нередко отмечается, что все здание современной психотерапии немыслимо без трудов Фрейда. Вероятно, во многих отношениях это так. Однако постфрейдистские психоаналитики занялись пересмотром, переформулировкой и развитием великого множества изначальных идей Фрейда - в результате многие из центральных положений и свойств современного психоанализа напоминают позиции, занимаемые Юнгом в ранний период его творчества. Это не означает, что мы можем приписать Юнгу всю ответственность за все интересные открытия современного психоанализа, или что он проработал современные проблемы столь же детально, как и психоаналитические мыслители. Но, как заметил Паул Розен (1976, с. 272): "Несколько ключевых фигур психоанализа могут сегодня пошатнуться, если аналитик представит взгляды, аналогичные взглядам Юнга в 1913 году". Такую фразу можно произнести после рассмотрения некоторых наиболее важных положений, в которых Юнг выступал в качестве своего рода предшественника современного развития, чаще связываемого с "постфрейдистскими" психоаналитиками.

• Эдипова психология Фрейда центрирована на отце и не занимается возрастом младше четырех лет. Юнг же, напротив, развивал психологию, "основанную на матери", где влияние прослеживается часто в значительно более раннем возрасте, даже в пренатальных событиях. Поэтому Юнга можно рассматривать как предшественника работ Мелани Клейн, британской школы теоретиков объектных отношений, таких как Ферберн, Винникотт, Гантрин и Балинт, и как создателя теории архетипов - этологических по своему происхождению - работ Боули о привязанности.
• С точки зрения Фрейда, бессознательное создано подавлением, и это - личностный процесс, производный от жизненного опыта. С точки зрения Юнга, оно имеет коллективную основу. Это означает, что бессознательное обладает врожденными структурами, которые сильно влияют на его содержание и, возможно, определяют его. Не только постъюнгианцы занимались развитием и модификацией теории архетипов. Если сделать обзор работ таких психоаналитиков, как Клейн, Лакан, Шпиц и Боули, то можно обнаружить такое же внимание к пре-структурации бессознательного. То, что бессознательное структурировано как язык (точка зрения Лакана), мог бы с легкостью утверждать и Юнг.
• Фрейд видел психологию человека в мрачных тонах, и, учитывая историю столетия, это представляется рациональной позицией. Однако настойчивость, с которой Юнг утверждал о существовании творческого, целесообразного и неразрушительного аспекта человеческой психики, находит отклик и резонанс в работах таких авторов-психоаналитиков, как Милнер и Райкрафт, а также в работах Винникотта об игре. Аналогичные связи можно найти с работами таких великих первопроходцев гуманистической психологии, как Роджерс и Маслоу. Утверждения, что психика знает, что для нее хорошо, что она способна к саморегуляции и даже к самоисцелению, приводит нас к самой сердцевине современных представлений об "истинной Самости", подобных, например, обнаруживаемым в последних работах Болласа.
• Особенностью отношения Юнга к психопатологическим симптомам было то, что они рассматривались не только с причинно-следственной точки зрения, но также и в терминах скрытых от пациента значений - даже в терминах, "для чего" данный симптом предназначен2. Это предвосхищает школу экзистенциального анализа и работы некоторых британских психоаналитиков, таких как Райкрафт и Хоум.
• Современный психоанализ постепенно отходит от патриархального и фаллоцентристского подхода, подчеркивающего ведущую роль мужчины. Напротив, в психологии и психотерапии больше внимания уделяется "женственности" (что бы ни понималось под этим понятием). В последние два десятилетия возникли феминистский психоанализ и психотерапия. Несмотря на сомнения по поводу того, что "женственность" Юнга остается мужской "женственностью", можно провести параллели между феминистски ориентированным психоанализом и чувствительной к вопросам пола юнгианской и постъюнгианской аналитической психологией.
• Еще в 1929 году Юнг обосновал клиническую полезность того, что было названо "контрперенос" - т. е. субъективной реакции аналитика на анализируемого. "Вы не можете не оказывать влияния, если Вы являетесь субъектом влияния, - писал он, - и "контрперенос" является важным органом информации" (SW). Читатели, искушенные в проблемах психоанализа, знают, что современный психоанализ отказался от высказанной Фрейдом слишком резкой оценки (Фрейд, 1910, с. 139-151) контрпереноса как "собственных комплексов и внутреннего сопротивления аналитика", т. е. того, от чего следует избавиться. Юнга следует рассматривать в качестве одного из первопроходцев клинического использования контрпереноса, в одном ряду с Хейманом, Литтлом, Винникот-том, Сандлером, Ширлсом, Лангсом и Кэйзментом.
• В процессе развития психоанализа значительно изменился способ восприятия клинического взаимодействия аналитика и анализируемого. Теперь психоанализ часто рассматривается как взаимодействие, трансформирующее обоих его участников. Личность и этическая позиция аналитика участвуют в анализе не в меньшей степени, чем профессиональные методы. Реальные отношения, как и терапевтический альянс, ткутся внутри и вне динамики переноса и контрпереноса. Современное название этого - "интерсубъективность". Юнговская алхимическая модель аналитического процесса является, одним словом, интерсубъективной3. Здесь юнговские идеи базируются на том же фундаменте, что и взгляды Этвуда и Столороу, Гринсона, Когута, Лома, Митчелла и Алисы Миллер.
• Эго больше не находится в центре как теоретического, так и практического плана психоанализа. Децентрация эго Лаканом разоблачает обманчивость фантазии о господстве и единстве личности, а представления Когута о биполярной самости также уводят далеко за пределы рациональной, упорядоченной конструкции Эго. Понимание пределов Эго-сознания и существования иных видов сознания предвосхищалось идеей Юнга о Самости как целостности психических процессов, чего-то "большего", чем Эго, переносчика человеческих способностей вдохновения и воображения.
• Смещение Эго освободило место для того, что может быть названо "субличностями". Теория комплексов, которые Юнг считал "осколками психики", расширяет подобную теорию диссоциации (Самуэлс, Шортер и Пло, 1986, с. 33 - 35). Мы можем сравнить стремление Юнга персонифицировать внутренние деления психики с истинным и ложным "я" Винникотта, а также с изменениями, произведенными Эриком Берном в транзактном анализе, где Эго, Ид, и Суперэго понимаются как относительно автономные образования. Направленное воображение, гештальтистская работа и визуализация вряд ли мыслимы без вклада Юнга: "активное воображение" описывает временную остановку контроля со стороны эго, "погружение" в бессознательное, а также внимательное наблюдение за тем, что открывается, либо с помощью рефлексии, либо с помощью определенных видов художественного самовыражения.
• Многие современные психоаналитики стремятся установить разницу между такими понятиями, как "душевное здоровье", "психическая норма", "генитальность", с одной стороны, и тем, что можно определить как "индивиду ацию", с другой. То есть существует, так сказать, разница между нормами адаптации, являющимися микрокосмом общественных ценностей, и поведением, которое высоко ценит индивидуальные отличия от нормы так же (или более) высоко, как и индивидуальную приверженность нормам. Хотя его собственные культурные ценности иногда критиковались как слишком элитарные, Юнг является действительно великим писателем на тему индивидуации. Среди психоаналитических писателей на эту тему можно отметить Винникотта, Милнера и Эриксона.
• Юнг был психиатром и сохранял интерес к психозам на протяжении всей своей жизни. Еще во время своей работы в больнице Бургхельцли в Цюрихе он начинает утверждать, что явления, наблюдаемые при шизофрении, имеют реальные значения, которые может воспринять чувствительный терапевт. В этом отношении он предвосхитил Лэнга и его коллег-антипсихиатров. Окончательной позицией Юнга в 1958 году было предположение о существовании некоего биохимического "токсина", появляющегося при серьезных психозах, что привносит генетический элемент в такие заболевания. Однако Юнг понимал, что это может лишь создать предрасположенность для индивида, с которой события жизни могут взаимодействовать, приводя либо к удачному, либо неудачному исходу. Здесь мы обнаруживаем предвосхищение современного психобиосоциального подхода к шизофрении.
• Фрейд мог бы начать отсчет своей психологии из возраста четырех лет; Клейн начинает ее от рождения. Но до самого последнего времени только очень немногие психоаналитики пытались создать психологию всей жизни, которая могла бы включить в себя поворотные события середины жизни и позднего возраста, а также понимание неизбежности смерти. Юнг это сделал. Такие авторы, как Левинсон, а также те, кто, подобно Кюблер-Россу и Парксу, развивают психологию смерти, - все признают в значительной мере провидческий вклад Юнга.
• Наконец, хотя Юнг полагал, что у детей от рождения есть отдельная личность, его идея о том, что детские проблемы восходят к "непрожитой психологической жизни родителей" (SW), предвосхищает многие открытия семейной терапии.

Позвольте мне еще раз объяснить, зачем нужен такой catalogue raisonnee (систематический каталог с краткими пояснениями) роли Юнга как первопроходца современной психотерапии. Это нужно, поскольку его открыто называют шарлатаном и мыслителем, значительно зависимым от Фрейда. Я думаю теперь уместно спросить: "Почему все отмеченные выше параллели в большей или меньшей степени не замечаются и не признаются в истории психоанализа, в обзорах психоаналитической мысли и работах отдельных психоаналитических авторов?". Настало время для признания профессиональным сообществом - особенно преподавателями психотерапии и психологии - значительного вклада Юнга во все обозначенные выше сферы. Главная цель данного сборника - определить место его идей внутри основного направления развития современного психоанализа.

Из книги Эндрю Самуэлс "Юнг и постюнгианцы"