Все статьи
Личностные особенности верующих людей
10 апр. 2018
5063
Дорогие коллеги,
Это лонгрид, что плохо.
При этом каждая выкладка текста основана на самых современных исследованиях, что, вероятно, хорошо. В конце есть список источников. Приятного чтения!
ОБЗОР РАЗЛИЧНЫХ ПОДХОДОВ К ПРОБЛЕМЕ РЕЛИГИОЗНОСТИ
Социологический аспект
Прежде всего, следует определить, что же такое религия, чтобы понять, как именно она проявляется в социальной и индивидуальной жизни человека. «Феноменология религии занимает промежуточное положение между научным религиоведением и теологией. Она исходит из признания существования объекта религиозного поклонения - "священного", "совсем иного" по сравнению с реальными объектами, с которыми в своей повседневной жизни человек имеет дело. "Священное" - реальность совсем иного порядка, абсолютно и полностью отличная от, реальности "естественной"; оно не похоже ни на человеческое, ни на космическое.Cлово "священный" происходит от латинского «sacer» (посвященный Богу) и «sanktus» (достойный уважения, возвышенный), в противоположность «profanus» (непосвященный). Эти понятия восходят к римскому культу богов. Священное - таинственная сила, повергающая верующего в ужас и одновременно - вызывающая его восхищение, делающая его счастливым» [3, стр.20]
"Священные вещи" одновременно и привлекают, и отталкивают, могут быть полезными, но они же таят в себе и опасность. Эта двойственность -атрибут могущественной, неподвластной человеку силы, которая потенциально несет и благо, и зло. В обоих случаях священный объект обособлен от всех остальных как нечто необычное, не предназначенное для повседневного употребления. Отношение людей к таким объектам, где бы они ни встречались и сколь бы ни были внешне различны, одинаково - это страх или даже ужас, вызывающие поклонение и благоговение. Это всегда переживание чего-то необычного, выходящего за рамки повседневной жизни. Это восприятие какого-то события, явления, особое отношение к которым не может быть объяснено только их реальными свойствами, в них заключено что-то еще помимо этой реальности, и для верующего человека это "что-то еще" - самое важное в этом восприятии.
Поскольку оно выходит за пределы естественного человеческого опыта, его нельзя выразить доступными нам средствами - только иносказательно, поскольку язык наш относится к естественной, т. е. мирской действительности. Перед величием священного человек ощущает себя ничтожным. Это не абстрактный бог - не мировой разум Гегеля или какое-то абстрактное понятие, не аллегория добра, это конкретная страшная мощь, проявляющаяся в божьем "гневе". Религия, с этой точки зрения-встреча человека со "священным" - тем, что для человека остается "тайной", соприкосновение с которым вызывает у него противоположные чувства: с одной стороны - ужас, а с другой стороны - благоговение, преклонение. Далее будут разъяснены биологические причины такой амбивалентности.
Таким образом, "вера в Бога" не является универсальным определением религии. Существуют религии, в которых нет понятия Бога. Но везде есть понятие "священного", которым исчерпывается интуитивно доступный опыт. Этот опыт полностью иррационален, он не включает ничего похожего на последующие наслоения -моральные и рациональные аспекты, в современных религиях выходящие на первый план. Религия, интерпретируемая таким образом, означает попытку человека выразить невыразимое, понять и объяснить необъяснимое и недоступное для понятийного, рационального истолкования. "Священное" в этом качестве для социолога есть не просто психологический или социальный факт, но нечто существующее как особым образом, проявляющееся в различных формах в зависимости от исторического и культурного контекста. В отличие от теологии феноменология не выносит суждения о ценности и истинности той или иной религиозной данности, конкретных форм религиозного опыта других эпох, других народов и личностей».Cоциологический подход к религии основывается на "методологическом атеизме", т. е. ищет объяснения изучаемых явлений, в том числе и религии, "как если бы Бога не было". По мнению Дюркгейма, социальные явления должны получить объяснение в социальных категориях [5]
В этом же духе Г. Зиммель пишет, что почти любые отношения между людьми отчасти религиозны: "Отношение дитяти к своим родителям, отношение патриота-энтузиаста к своему отечеству или энтузиаста-космополита ко всему человечеству, отношение рабочего к своему поднимающемуся классу или гордого благородным происхождением феодала к своему сословию; отношение подчиненного к своему господину, его гипнотической силе, и настоящего солдата к своей армии - все эти отношения с их бесконечно многообразным содержанием, будучи рассмотрены со стороны формально-психической, могут иметь один общий тон, который необходимо будет называться религиозным. Всякая религиозность содержит своеобразную смесь бескорыстной самоотдачи и эвдемонистского вожделения, смирения и возвышения, чувственной непосредственности и бесчувственной абстракции; тем самым возникает определенная степень напряжения чувства, специфическая интимность и прочность внутреннего отношения, встроенность объекта в некий высший порядок, который он, однако, одновременно воспринимает как нечто глубоко интимное и личное... Этот религиозный момент содержится в названных выше и многих других взаимоотношениях, он сообщает им такой оттенок, который отличает их от отношений, основанных только на чистом эгоизме или чистом внушении, или чисто внешних, или даже чисто моральных силах" [7, с. 620-621]
Психологический аспект
Последние научные данные показывают, что в религиозности гораздо больше психофизиологических, легко регистрируемых и объяснимых аспектов, нежели казалось ещё во времена Фрейда и Юнга, чей подход к теме сейчас выглядит больше умозрительным, спекулятивным, чем научным, несмотря на то, что Юнг старался придерживаться эмпирического подхода.
Например, Зигмунд Фрейд выводил религиозность из отцовского комплекса, в частности, сознания вины первобытных сыновей, убиваюших тиранического отца[13], и устранения конфликтов детства в момент прихода к общепринятому решению, т. е. религии [14].
Карл Юнг утверждал, что религия суть психологическая защита, которая с древних времён ограждает человека от произвольных воздействий "сверхъестественного" с помощью определенных ритуалов и законов.
Этот механизм упрочался путем умножения ритуалов, инструкций и вероучений, а в последние несколько тысяч лет институт церкви принял на себя посредническую и защитную функции, встав между этими воздействиями и человеком. То есть, опасность заключалась исключительно в содержании бессознательного, которое часто тревожит или может даже навредить человеку.
Тем не менее, Юнг сделал оговорку: “было бы ошибкой расценивать мои наблюдения как попытку доказательства бытия Бога. Эти наблюдения доказывают только существование архетипического образа Божества - с точки зрения психологии мы больше ничего не можем утверждать о Боге.” [15, стр.114]. Эта интуитивная догадка получила подтверждение в работе американского психолога Джастина Баррета[16].
В ходе исследования, проведённого Т. Риекки с коллегами в университете Хельсинки в 2013 г., было обнаружено, что люди, верящие в Бога и другие сверхъестественные явления, чаще видят лица в случайных образах, неживых объектах и ландшафтах, таких, как каменная стена или различные инструменты, разложенные на столе [25]
Сам по себе этот эффект известен уже достаточно давно под названием «парейдолия». Он относится также и к слуховому восприятию.
Одно из самых знаменитых его описаний в художественной литературе содержится в повести По «Убийство на улице Морг», где множество свидетелей приняли невнятные крики орангутанга за речь иностранца, причём ни один из них не знал языка, приписанного «иностранцу».
Итак, несмотря на давнюю известность отдельных разрозненных фактов, только недавно была выдвинута и подтверждена описанная выше гипотеза о связи парейдолии и религиозности.
Финское исследование базируется на идее универсального адаптивного психологического механизма, который был обнаружен в конце прошлого века. Джастин Барретт назвал его «сверхчувствительное приспособление для обнаружения живых объектов»-«hypersensitive agency detection device», или HADD. Судя по всему, он и является естественным источником религиозных чувств.
«Вера в бога не требует специальных отделов головного мозга. Для веры в бога не требуются особенные мистические переживания, хотя подобный опыт и способствует вере. Вера в бога возникает без принуждения, «промывания мозгов» или особенных техник убеждения. Скорее, вера возникает в силу естественного функционирования совершенно нормальных психических механизмов, работающих в обычных социальных и природных условиях» [16, стр.12] Барретт также показал, что выраженность данного эффекта обратно пропорционально зависит от степени контроля над движением воспринимаемого объекта. Важным критерием является при этом не траектория перемещения, а самостоятельность начала движения.
Адаптивность HADD связана с высокой выживаемостью наших предков, приписывавших источник различных явлений природы-от грома до хруста ветки в лесу-неким живым существам. Ошибка при таком приписывании в эволюционном смысле стоила меньше, чем ошибочное игнорирование признаков действительно живых (и часто опасных) существ, поэтому современный человек-потомок носителей развитого механизма HADD. Антрополог Стюарт Гатри также развил эту гипотезу, сформулировав свою идею, как: “Бог или боги -это когда мы видим мир человекоподобным» [19, стр.178]. Этот антропоморфизм и получил подтверждение в ходе экспериментов.
Оказалось, что дети-дошкольники склонны приписывать сверхспособности вообще всем живым существам, и лишь по мере накопления опыта и выработки правильного оценивания чужих способностей в ранге сверхестественных существ остаётся лишь бог. Важно, однако, заметить, что вера возникает гораздо легче, и более устойчива, если объект осознанной веры противоречит минимуму интуиций, и антропоморфизм, таким образом, является идеальной подложкой для возникновения веры.
Это хорошо объясняет чрезвычайно широкое распространение религий с антропоморфным божеством, таких как христианство, индуизм, буддизм, ислам.
Немного раньше, в середине 1980-х годов психолог-когнитивист Джером Брунер (Jerom Bruner) также постулировал существование т. н. «нарративного» типа мышления, которое позволяет индивидууму встраивать все жизненные события в некую осмысленную историю [17] Очевидно, что при этом любой случайный факт с большой вероятностью получает разумное объяснение, и необходимость создания недостающих смыслов в картине мироздания обеспечивается неким встроенным психическим механизмом, которым, по видимому, и является HADD.
Прямых экспериментальных доказательств гипотезы о связи HADD и религиозности до последнего времени не существовало. Поэтому результаты Риекки можно считать экспериментальным подтверждением гипотезы Барретта.
В ходе развития древней культуры первоначальные инстинктивные импульсы HADD были институционализированы путём индоктринирования детей и горизонтального распространения, появились ритуалы и целые религиозные общества, чему способствовала доминирующая идея о высшей контролирующей силе, одновременно угрожающей и покровительствующей (если её задобрить), снимая некоторую часть ответственности за жизнь индивидуума с него самого (ср. Со сниженным контролем над внешними объектами), и естественное объединение людей по признаку почитаемых божеств/тотемов. Последняя функция сегодня представляется наиболее актуальной.
Способность религий к стимулированию коллективизма остаётся значимым и позитивным вкладом религий в мирное сосуществование людей внутри соответствующих социальных групп.
Следует, однако, обратить внимание на обратную сторону того же эффекта коллективизации-сниженная терпимость по отношению к членам внешних социальных групп. Как показал Майкл Инзликт, несмотря на то, что религия увеличивает социальность внутри группы, она уменьшает расположенность к значительно большей аутгруппе. [22]
Это вызвано тем, что соответствующий коллективный ритуал способен порождать дискриминационное отношение и поведение по отношению к аутгруппе, и выраженность этих эффектов ещё более усиливается тем, что само ритуальное поведение (процедуры) становится всё сложнее и хлопотнее.
Обратный эффект-снижение агрессивности к аутгруппе и снижение религиозности при других воздействиях-при искусственном воздействии на мозг-также был зарегистрирован, как описано в параграфе, касающемся биологического аспекта религиозности. Важно, что в обоих случаях религиозность и отношение к аутгруппам коррелируют.
Таким образом, почти любой современный человек, как бы он ни был умён, образован или эмоционален, является до некоторой степени верующим,
И атеизм-лишь частный случай религиозности, но в ничтожной степени, при которой инстинктивные попытки иррационального истолкования явлений (reflective belief, рефлексивная вера) отфильтровываются развитым критическим мышлением, психотипически обусловленной ригидностью, позволяющей без проблем переносить периоды «отсутствия немедленных объяснений», открытостью новому опыту, образом жизни (в частности, городским) и культурно/индивидуально обусловленной терпимостью к аутгруппам, что в итоге исключает осознанную веру.
Начиная с первого тысячелетия до н. Э. Накопленный культурный багаж человечества начал оформляться в искуственно созданные духовно-философские школы-такие, как зороастризм, индуизм, буддизм, христианство, ислам. Таким образом, уже более пяти тысяч лет глобальное мировоззрение было исключительно религиозным.
Переломный момент возник в истории в период Ренессанса, примерно в 14-15 веках. Характерный фрагмент из программного для эпохи Возрождения трактата Пико делла Мирандолы (конец 15 в.) «О достоинстве человека»:
«Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты, чуждый стеснений, сам себе сделался творцом и сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также возможность и подняться до существа богоподобного — исключительно благодаря твоей внутренней воле» [11, 113]
Искусствоведы комментируют это так:
"Как видим, в этот момент человек осознаёт себя в новом качестве, и в переходный период практически во всех классических памятниках Ренессанса обнаруживается это совмещение противоположностей — торжество духа и одновременно радость физической жизни, мифологизм и демифологизация, реализм и фантастика, небесный верх и телесный низ, космический порядок и свобода воли, натурализм и этический пафос, античность и христианство. Естественным следствием этой тенденции было-“новое качество самосознания деятелей искусства. Оно чрезвычайно возвышается по сравнению с предшествующей эпохой, когда, например, к художникам привыкли относиться так же, как к плотникам, каменщикам, мастерам стекольного дела. Сами художники порывают с замкнутой цеховой средой, обращаются к широким слоям интеллигенции, усваивают стиль жизни и поведения гуманистов. Тогда же была заложена современная тяга к индивидуализму, выделение личности в обществе. В античности человек чувствовал на себе влияние рока, внешней зависимости, а люди Возрождения глубоко поверили в свои силы. В этом и состоял максимальный апофеоз индивидуальности; возрожденческая жажда активности, жажда преобразований, созидания сравнима лишь с религиозным фанатизмом — такой заразительной неистовостью проникнуто творчество" [8, 35]
Таким образом, религиозные люди с большой вероятностью имеют несколько иной склад личности, нежели атеисты, с различиями, далеко выходящими за рамки исключительно отношения к священному. Этот склад, если максимально упростить, можно охарактеризовать, как архаичный, или естественный.
Американский психолог Джонатан Хайт, занимающийся проблемами морали, в ходе многолетних исследований получил подтверждение данной версии [20]. На первом этапе, где были проанализированы основные мировые культуры-европейская, американская, азиатская, африканская - он выделил шесть дихотомических составляющих морали:
Второй этап исследования (онлайн-опрос на многотысячной выборке) показал, что люди склонны придавать значение либо почти исключительно первым трём параметрам, либо более-менее равномерно всем шести. Выбирающие первый вариант были условно названы «либералами», выбирающие второй-«консерваторами».
Как видим, группа «консерваторов» придаёт немалое значение лояльности своей группе, а также в их жизни присутствуют абстрактные священные ценности. Это подтверждается совсем новым исследованием Колина Холбрука, нашедшего корреляцию во второй тройке параметров на нейрофизиологическом уровне[21], что описано дальше.
Биологический аспект
Особое значение в развитии религиозного чувства имеет т. н. групповой естественный отбор.
В современном обществе такой отбор, который сейчас сильно превалирует над индивидуальным, происходит и по религиозному признаку, в том числе. Начало ускорения генетической эволюции, согласно данным проекта расшифровки человеческого генома-50000 назад, её пик-голоцен (последние 12 000 лет) [20]
Ускорение генетической эволюции под влиянием группового отбора, основанного на поведенческих признаках, было впервые обнаружено и проверено экспериментально советским биологом Дмитрием Беляевым [6]
У. Мюир в конце прошлого века пошёл ещё дальше [27], и проверил результаты М. Уэйда, полученные в семидесятых. Так, в ходе эксперимента по отбору наиболее плодовитых клеток с курицами Мюир достиг уже в третьем поколении резкого снижения агрессивности, смертности, такого же повышения продуктивности, и даже неожиданного приближения облика куриц в сторону канонической пышной несушки с великолепным оперением.
Принципиальным отличием от традиционной селекции было то, что скрещивали наиболее продуктивные клетки, а не отдельные особи с повышенной агрессивностью, обычно сопутствующей высокой индивидуальной продуктивности. Аналогичные эксперименты по очевидным причинам пока никто не ставил на людях, однако упомянутые выше результаты расшифровки генома человека свидетельствуют о работе того же механизма-групповой отбор резко ускоряет генетическую эволюцию. Отдельно следует подчернуть снижение уровня агрессивности и, как следствие, смертности, что, в свою очередь, резко увеличивало популяцию куриц, отобранных группами.
Таким образом, за время доминирования группового отбора общества, спаянные на основе религиозной коллективизирующей морали, вытеснили общества, объединённые другими качествами, что заодно и привело к ускорению индивидуальной изменчивости.
1.2 Связь некоторых свойств личности с религиозностью
Далее изложены конкретные социальные, психологические и биологические основания для предположения о связи религиозности с конкретными аспектами личности.
Пониженная способность к критическому мышлению
В первую очередь, как уже отмечалось выше, для возникновения “reflective belief”-осознанной веры в конкретного Бога с фиксированными атрибутами, необходимо, чтобы человек имеющий общий для всех набор интуиций о мире (non-reflective belief), столкнулся с новым явлением, для которого он не может придумать естественных причин.
В этот момент активизируется механизм HADD, и предлагает в качестве объяснения какое-либо живое существо. И даже в том случае, если объяснение противоречит одной или нескольким интуициям, такое объяснение с большой вероятностью перевешивает, т. к. человек, как известно, гораздо более склонен выдвигать аргументы в поддержку какой-либо интуитивно близкой версии, нежели придумывать контраргументы для неё.
Мощным противодействием, однако, может служить развитое мышление на базе владения формальной логикой, и даже в том случае, если для «объяснения» требуется согласиться с существованием, например, ангелов (совершенно человекоподобных, говорящих, слышащих, думающих, но невидимых), логика отметает такое объяснение, как слишком сложное, и к тому же противоречащее некоторым интуициям.
Стоит отметить, что в состоянии чрезвычайной ситуации более адаптивно следование интуиции, нежели рассудку, поэтому в экстремальных условиях люди склонны регрессировать в квазиверующее состояние, принимая от подсознания любые объяснения, хоть немного уменьшающие фрустрацию, затем возвращаются в обычное состояние при нормализации обстановки.
Однако важнее то, что эта всплеск религиозности очень хорошо коррелирует с резким увеличением лояльности группе и сплочённости группы вокруг лидера. Таким образом, активизируется сразу весь второй блок из трёх параметров, которые обычно минимальны у т. н. «либералов», в терминах упоминавшейся выше моральной гипотезы Хайта.
Второй аргумент: религия по определению догматична, будучи системой моральных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации (церковь, религиозную общину).
Сколь бы революционными для своего времени ни были идеи, лежащие в основе любой религии, они костенеют практически сразу после смерти основателя. Такое отсутствие пластичности со временем приводит вместо адаптации к расщеплению основной ветви на отдельные течения и секты, причём каждый подвариант также догматичен.
Эта судьба постигла как христианство, поделившееся на три основные ветви-католичество, православие и протестантизм, каждая из которых также раздробилась, а также множество более мелки, так и буддизм, и ислам, и даже более специфические религии типа синтоизма. Исповедующие тот или иной вариант порой вольны выбирать, но не вольны сомневаться или менять исходные постулаты своей конфессии. Возможно, одним из исключений является иудаизм, в основном тексте которого присутствуют диалогические, даже дискуссионные формы взаимодействия с богом, но это скорее формальность, дающая верующим иллюзию большей свободы действий.
В этом смысле показателен пример, приводимый Грановской [4,220]:
«Однажды группа узников Освенцима устроила суд над Богом. Его обвинили в жестокости и предательстве. В страшных условиях концентрационного лагеря люди, подобно Иову, уже не могли найти утешения в привычных ответах на вопросы о причинах зла и страданий. Оправданий Богу не нашлось, смягчающих обстоятельств не выявили. Он был признан виновным и заслуживающим заслуживающим смертной казни. Раввин зачитал приговор, а затем поднял голову и объявил, что суд окончен, так как близится час вечерней молитвы»
С точки зрения рационального начала, Макс Вебер [2] выделил три типа религиозного отношения к "миру": религии приспособления к миру - конфуцианство и даосизм; религии бегства от мира - индуизм и буддизм; религии овладения миром - иудаизм и христианство. Та или иная религия представляет определенный идеальный тип отношения к миру, в каждой заключен соответствующий образ и стиль жизни, тип рациональности, задающий направление последующей рационализации как "картины мира"(того самого поиска объяснений), системы убеждений и культурных ценностей, так и социальной деятельности в ее разнообразных формах. Социальные последствия функционирования разных религий в разных социокультурных контекстах весьма различны. В рамках христианской традиции неприятия мира складываются существенно различающиеся типы рационализации. Католицизм - лютеранство - кальвинизм предстают как ступени процесса рационализации религией социальной деятельности, процесса, ведущего к "расколдованию мира" и означающего самоотрицание иудео-христианского типа религиозности, его обмирщение - секуляризацию, замену религиозной картины мира научной, религиозной культуры - светской. И теперь, когда человеческая жизнь основана на самой себе и когда в науке она получает объяснение из нее самой (в том смысле, что наука не прибегает к ссылке на бога для объяснения природных и общественных явлений), главнейшим признаком действительно верующего, "позитивно-религиозного" человека Вебер называет достижение им того пункта, когда верующий вынужден совершить акт "принесения в жертву интеллекта". И действительно, небольшая отрицательная корреляция с уровнем интеллекта (средний r=0.24) была обнаружена в недавнем мета-исследовании [28].
В исследуемой выборке религиозные люди формально принадлежали к православной конфессии, которая концептуально ближе к раннему католицизму.
Повышенная ригидность
Одним из условно позитивных аспектов религии можно считать повышенную эмоциональную устойчивость, уравновешенность, связанную с укоренившимся представлением о том, что человеку, оказывается поддержка Бога, и в сложной ситуации он полагается не на рефлексию, а на бессознательные интуиции относительно этой ситуации, а любой выбор, при условии его соответствия религиозной морали, обеспечивает бессмертие души.
Таким образом, человек действует более уверенно в ситуациях, где атеисты проявляют большую тревожность и действуют более осмотрительно.
Это различие наглядно зафиксировано в недавних экспериментах Майкла Инзликта [23]. Испытуемые проходили известный тест Струпа (тест когнитивного контроля), будучи подключенными к электродам, измерявшим их мозговую активность. По сравнению с атеистами, верующие показали значительно меньшую активность передней поясной коры (ППК) головного мозга. Обычно этот участок активируется в случае необходимости повышенного внимания, и связан с изменением поведения. Чаще всего активация этого участка происходит из-за события, вызывающего беспокойство, например, допущенной ошибки. Но в случае с верующими людьми были замечены интересные особенности: они сохраняли спокойствие и делали меньше ошибок, при этом и реакция на свои ошибки у них была гораздо слабее (была обнаружена обратно пропорциональная связь между силой реакции и силой веры).
ППК мозга можно описать как сигнализацию, которая срабатывает в случае неуверенности или допущенной ошибки. Оказалось, что верующие люди показывали гораздо более низкую активность ППК в связи со своими ошибками. Таким образом, они меньше волнуются, и меньше подвержены стрессам вследствие своих ошибок.
Результаты данного исследования показывают, что религиозная вера производит успокаивающий эффект, сглаживая беспокойство и тревогу из-за допущенных ошибок или страха перед неизвестным. Но такие эмоции в нашей жизни являются «палкой о двух концах», так как в некоторых случаях они вполне адаптивны. Безусловно, слишком сильная тревога- это тоже плохо, так как она приводит буквально к параличу от страха, но вместе с тем, тот же самый механизм сообщает нам о наших ошибках. Негативные ощущения, получаемые в случае ошибки в настоящем, уберегают человека от повторения в будущем. Проблема же обратной связи снимается готовым сводом жизненных правил, закреплённых в религиозных догматах, не подвергаемых сомнению в силу невыраженности критического мышления.
В задачу исследования не входит выяснение, является ли такая ригидность предпосылкой для религиозности, или ригидность является эффектом веры, однако уже существуют данные, косвенно свидетельствующие о религиозных убеждениях в частности и консерватизме вообще, как о причине.
Невыраженность жизненной позиции (с ориентацией на процесс)
С формальной точки зрения верующего интересует спокойная жизнь как результат праведного поведения, с культурной- архаическое, естественное сознание существует в потоке настоящего, которое максимально воспроизводит канон-т. Е., ориентация на процесс, а результат автоматически гарантируется точным следованием процедуре. Такая ориентация является, в первую очередь, отражением природной цикличности, которая по определению не предполагает конечного результата или развития.
Во многих мировых культурах в той или иной форме отражён принцип постоянного баланса кенозиса и плерозиса, т. е. уничтожения и возрождения. Два соперничающих мировых начала -добро и зло, светлое и тёмное, вечно существующие и неуничтожимые, присутствуют во всех документированных религиях, начиная с зороастризма и индуизма.
Таким образом, основная жизненная задача верующего-не достижение какого-то результата (ведь он заранее предопределён и известен богу), но, скорее, качество самого процесса жизни, его безгрешность в силу максимально точного повторения ритуалов и следования моральному кодексу конкретной религии.
Свобода воли при этом понимается верующим как непрерывный процесс выбора между грехом и праведностью в процессе жизни, а не выбор глобальных жизненных целей. Современная нейробиология всё более склоняется к мнению, что свободы воли в общепринятом понимании практически нет, тем не менее, этот конструкт присутствует в сознании верующего и определяет его жизненную ориентацию.
Так, в 1983 г. Американский психолог Бенджамин Либет показал, что наше ощущение свободы воли на самом деле, возможно, является иллюзией. В эксперименте, поставленном Либетом, было три важных компонента: ситуация выбора, измерение активности головного мозга и часы. Ситуация выбора заключалась в том, что испытуемому предлагалось на выбор пошевелить левой или правой рукой, засекая время с точностью до долей секунды время принятия такого решения. При этом датчиками регистрировались потенциалы готовности. Анализ мозговой активности испытуемых показал, что решение пошевелить запястьем, как правило, принималось ими до того, как они осознавали, что произвели это движение. А при анализе сообщений участников о том, когда именно они, по их мнению, решали произвести движение, выяснилось, что это происходило в промежутке между возникновением потенциала готовности и началом движениея. Эти результаты были многократно подтверждены, например, в недавних исследованиях Дж. Хайнса [ ], где решение в мозге, сканируемом МРТ, регистрировалось за 10 секунд до его осознания. Таким образом, сознательный самоконтроль является лишь иллюзией, и в реальности постоянные выборы между грехом и праведностью совершаются на подсознательном уровне.
Отдельно отметим, что в любой религии человек находится подчинённой, пассивной позиции по отношению к божеству.
Итак, задача верующего-максимально аккуратное служение конкретному богу, которое предполагает не достижение какой-то цели, но лишь максимальную погружённость адепта в процесс для повышения качества.
Коллективизм
Приведённые выше аргументы уже косвенно указывают на то, что традиционно религиозному человеку более присущ коллективизм, а рост индивидуализма в истории человеческой культуры чётко коррелирует с возросшей ролью личности и появлением атеизма. Следовательно, обладатели «архаичной» психики должны иметь большую склонность к коллективизму в силу повышенной лояльности группе и склонности подчиняться авторитету.
Дюркгейм [5] рассматривает религию как разновидность социального действия, которое отличается от других тем, что направлено не к обычным, а к "священным вещам". Эти "священные вещи" составляют особый, сакральный мир, который отличается от мира обычного, "профанного" и отделен от него системой запретов. Доступ к "священным вещам" и возвращение от них к вещам профанного мира, к обычной жизни, обеспечивает ритуал. Таким образом, религия определяется как сфера общения со "священными вещами" и обращенной к ним ритуальной деятельности.
Традиции ритуализма уходят корнями во время, когда люди жили небольшими племенами, регулярно проводящими массовые обряды, использующие ритмические движения или музыку. Их повторение вводило участников в некий транс, дававший чувство объединения с остальными участниками ритуала и мирозданием вообще.
Это чувство, которое знакомо многим адептам современных религий, также является своеобразным психологическим атавизмом, т. к. подобные переживания, кроме религиозных обрядов, в полной мере воспроизводятся лишь при довольно специфических условиях- например, таких, как дискотека или приём психоделических наркотиков. Эффект расширения сознания до размеров Вселенной, подключения сознания к другим людям- очевидно, всё же субъективный, был зафиксирован в знаменитом клиническом исследовании LSD под руководством Станислава Грофа, которое дало начало трансперсональной психологии [18]
Учитывая, что механизм воздействия LSD на мозг нынче прекрасно известен, являясь совершенно биологическим, дальнейшие эксперименты в области исследования и индукции состояния «выхода за пределы Я» были продолжены более консервативными, неинвазивными методами.
Первые проверяемые результаты, полученные Эндрю Ньюбергом с коллегами, были очень интересными.[24]. Сканирование мозга, производимое во время медитации и молитв, показало крайне низкую активность в задней верхней теменной доле. Исследователи называют расположенный там пучок нейронов «областью, ассоциированной с ориентацией» (ОАО), потому что главной функцией этих нейронов является ориентировка тела в физическом пространстве. Люди с поражением этой области с трудом находят дорогу даже в окрестностях собственного дома. Когда эта область находится в состоянии нормальной спокойной активности, человек четко ощущает различие между собственной личностью и всем окружающим. Когда же она пребывает в пассивном, «спящем» состоянии — в частности, при глубокой медитации и молитве, это различение теряется и, следовательно, границы между личностью и миром расплываются. Это похоже на переживания молящихся, которые чувствуют присутствие Бога, или с медитирующими, которые вдруг начинают ощущать свое единение со Вселенной. Для проведения экспериментов исследователи отобрали восемь тибетских монахов, имевших большой опыт медитации и согласившихся на сканирование мозга. Подопытным предлагалось медитировать, сосредотачиваясь при этом на каком-то единичном образе, обычно- на некотором религиозном символе. Цель эксперимента состояла в том, чтобы зафиксировать момент, когда ощущение человеком себя или своего «Я» (self) начинает растворяться и он начинает ощущать себя слившимся с мысленно выбранным для медитации образом. Как описывает это один из медитировавших и одновременно участник исследовательской группы, такой переход ощущается, как утрата границы-будто фильм его жизни прервался, и он увидал тот пучок света, который проектировал этот фильм на экран. Когда находящийся в состоянии медитации подопытный начинал ощущать появление чувства своей слитности с образом - обычно это происходило примерно через час после начала эксперимента, -ему в вену вводили радиоактивное вещество (глюкозу). В течение нескольких минут эти «меченые атомы» достигали мозга и распределялись по различным его участкам, собираясь в большем количестве там, где ток крови был сильнее, то есть там, где активность мозга была выше. Измеряя после этого сканером концентрацию радиоактивности в разных участках мозга, исследователи получали моментальный снимок мозговой активности в процессе медитации. По окончании эксперимента это распределение активности сравнивалось с ее распределением в состоянии покоя.
Оказалось, что во время медитации очень активны лобные доли, отвечающие за абстрактное мышление. Они всегда начинают работать интенсивнее при концентрации внимания на какой-нибудь конкретной задаче. Зато теменная область, ответственная за ориентацию, замирала. Ученые предположили, что по мере развития у медитирующего индивидуума чувства слияния, единения с внешним по отношению к нему религиозным образом этот индивидуум постепенно отключает участок ОАО от обычных сигналов, связанных с ощущением своего «место- и времяположения», которые помогают ему отграничить образ собственного тела от внешнего мира. Как пишет Ньюберг, наблюдение за людьми во время медитации показывает, что они действительно отключают свое восприятие внешнего мира, их больше не беспокоят приходящие извне образы и звуки. Поэтому, возможно, их теменная доля не получает более никаких входных сигналов. Лишенный своего нормального «питания», участок ОАО перестаёт нормально функционировать (что проявляется в снижении его активности), и человек чувствует, как будто граница между ним и всем остальным начинает растворяться и исчезать. А поскольку для него исчезают пространственный и временной «контекст», его охватывает чувство бесконечного пространства и вечности.
Ранее Ньюберг наблюдал сложное взаимодействие разных отделов мозга во время духовных практик, например у францисканских монахинь во время молитвы. В отличие от буддийских монахов, у них к созерцанию подключалась речь, так что активизировались и ответственные за нее части мозга. В остальном наблюдалось сходство: у человека, погруженного в себя, область внимания возбуждалась, а область ориентации тормозилась независимо от конфессии. Помимо чувcтва «единства» , в религиозном переживании был также выделен эмоциональный компонент, локализованный в лимбической системе, расположенной на внутренней стороне больших полушарий и регулирующей деятельность внутренних органов, инстинктивное поведение, эмоции, память и т. п. По мнению некоторых специалистов, этот участок возник в самом начале нашей эволюции. Ныне его функциями являются наблюдение за нашим жизненным опытом и маркировка особо важных для нас событий и образов — например, облика близкого человека. При такой «маркировке» данное воспоминание как бы помечается неким эмоциональным ярлыком, означающим «это важно». Богатством ощущений, которое привносит в повседневную жизнь резкая активизация «эмоционального мозга», может объяснить, почему все религии придают такое большое значение ритуалам, утверждает Ньюберг.
Совсем недавно было опубликованы результаты нового исследования группы К. Холбрука [21], в котором задняя медиальная фронтальная кора (pMFC) мозга подвергалась транскраниальной магнитной стимуляции. Интересно, что помимо выраженного снижения веры в Бога (примерно на треть от исходной величины, согласно опросу), испытуемые также проявили резкое снижение ксенофобии (в частности, гораздо более мягкое отношение к мигрантам), то есть, склонность к коллективизму и предпочтению членов своей группы уступала место большему принятию аутгрупп.
Таким образом, есть существенные основания связать выраженный коллективизм с религиозностью.
Как уже отмечалось, это же свойство порождает конфликт на основе комплекса самоидентификации посредством размежевания с "чужим", но близким "чужим": иудеи и христиане жили в одном и том же городе, и жили все же разной жизнью, читали одну и ту же Библию, но читали они ее по-разному, "они" выглядели совсем так же как "мы", и все же были совсем другими. Особую остроту в такого рода размежевания привносит обвинение каждой стороной противников в "отступничестве", измене истине. Таковы по своей природе конфликты между католиками и протестантами, православием и старообрядчеством, суннитами и шиитами и т. д. Именно то, что отличает данную сторону от другой (иудаизм - от "неиудаизма" или католицизм - от "некатолицизма", христианина - от "нехристя", правоверного - от "неверного"), составляет основу понимания в себе самого существенного и определяющего: чужой - это другой, не такой, как ты. Основа такого самоопределения - "святыня", консолидирующая религиозную группу, т. е. группа является нормативной институцией и не просто придерживается определенных ценностей, но воспринимает их как сакральные. Каждая группа притязает на абсолютное и универсальное значение своего вероучения, она “знает”, что есть добро и что - зло, что человеку необходимо и чем он может пренебречь. Притязание на общезначимость придает исповедуемой такой группой "истине" черты императивности и авторитарности. В итоге коммуникация с другими группами оказывается чрезвычайно затрудненной, И чем тотальней, всеобъемлющей представляется группе система ее убеждений, тем сильнее сужается ее коммуникативная возможность. Религиозная рознь не сводится, следовательно, к чисто вымышленным или эмоциональным моментам - она заложена на когнитивном уровне. Религиозная нетерпимость связана с неспособностью понять и признать право другого на истину и обладание ею. Иными словами, конфликт должен либо вылиться в насилие, либо принять латентную форму, либо разрешиться на основе определенного компромисса, отступления от притязания на абсолютный и универсальный характер "своей" веры. Очевидно, что в терапевтической ситуации задача-создать почву для компромисса.
Таким образом, у нас есть основания полагать источником религиозных чувств универсальные психические механизмы, что позволяет определить возможные темы консультирования, разработать рекомендации по адаптированию психологического консультирования, и самих методов психокоррекции к личности верующего человека в соответствии со степенью выраженности религиозности.
Список использованной литературы
Это лонгрид, что плохо.
При этом каждая выкладка текста основана на самых современных исследованиях, что, вероятно, хорошо. В конце есть список источников. Приятного чтения!
ОБЗОР РАЗЛИЧНЫХ ПОДХОДОВ К ПРОБЛЕМЕ РЕЛИГИОЗНОСТИ
В данной проблеме можно выделить социологический, психологический и биологический аспекты, которые и будут рассмотрены далее.
Социологический аспект
Прежде всего, следует определить, что же такое религия, чтобы понять, как именно она проявляется в социальной и индивидуальной жизни человека. «Феноменология религии занимает промежуточное положение между научным религиоведением и теологией. Она исходит из признания существования объекта религиозного поклонения - "священного", "совсем иного" по сравнению с реальными объектами, с которыми в своей повседневной жизни человек имеет дело. "Священное" - реальность совсем иного порядка, абсолютно и полностью отличная от, реальности "естественной"; оно не похоже ни на человеческое, ни на космическое.Cлово "священный" происходит от латинского «sacer» (посвященный Богу) и «sanktus» (достойный уважения, возвышенный), в противоположность «profanus» (непосвященный). Эти понятия восходят к римскому культу богов. Священное - таинственная сила, повергающая верующего в ужас и одновременно - вызывающая его восхищение, делающая его счастливым» [3, стр.20]
"Священные вещи" одновременно и привлекают, и отталкивают, могут быть полезными, но они же таят в себе и опасность. Эта двойственность -атрибут могущественной, неподвластной человеку силы, которая потенциально несет и благо, и зло. В обоих случаях священный объект обособлен от всех остальных как нечто необычное, не предназначенное для повседневного употребления. Отношение людей к таким объектам, где бы они ни встречались и сколь бы ни были внешне различны, одинаково - это страх или даже ужас, вызывающие поклонение и благоговение. Это всегда переживание чего-то необычного, выходящего за рамки повседневной жизни. Это восприятие какого-то события, явления, особое отношение к которым не может быть объяснено только их реальными свойствами, в них заключено что-то еще помимо этой реальности, и для верующего человека это "что-то еще" - самое важное в этом восприятии.
Поскольку оно выходит за пределы естественного человеческого опыта, его нельзя выразить доступными нам средствами - только иносказательно, поскольку язык наш относится к естественной, т. е. мирской действительности. Перед величием священного человек ощущает себя ничтожным. Это не абстрактный бог - не мировой разум Гегеля или какое-то абстрактное понятие, не аллегория добра, это конкретная страшная мощь, проявляющаяся в божьем "гневе". Религия, с этой точки зрения-встреча человека со "священным" - тем, что для человека остается "тайной", соприкосновение с которым вызывает у него противоположные чувства: с одной стороны - ужас, а с другой стороны - благоговение, преклонение. Далее будут разъяснены биологические причины такой амбивалентности.
Таким образом, "вера в Бога" не является универсальным определением религии. Существуют религии, в которых нет понятия Бога. Но везде есть понятие "священного", которым исчерпывается интуитивно доступный опыт. Этот опыт полностью иррационален, он не включает ничего похожего на последующие наслоения -моральные и рациональные аспекты, в современных религиях выходящие на первый план. Религия, интерпретируемая таким образом, означает попытку человека выразить невыразимое, понять и объяснить необъяснимое и недоступное для понятийного, рационального истолкования. "Священное" в этом качестве для социолога есть не просто психологический или социальный факт, но нечто существующее как особым образом, проявляющееся в различных формах в зависимости от исторического и культурного контекста. В отличие от теологии феноменология не выносит суждения о ценности и истинности той или иной религиозной данности, конкретных форм религиозного опыта других эпох, других народов и личностей».Cоциологический подход к религии основывается на "методологическом атеизме", т. е. ищет объяснения изучаемых явлений, в том числе и религии, "как если бы Бога не было". По мнению Дюркгейма, социальные явления должны получить объяснение в социальных категориях [5]
В этом же духе Г. Зиммель пишет, что почти любые отношения между людьми отчасти религиозны: "Отношение дитяти к своим родителям, отношение патриота-энтузиаста к своему отечеству или энтузиаста-космополита ко всему человечеству, отношение рабочего к своему поднимающемуся классу или гордого благородным происхождением феодала к своему сословию; отношение подчиненного к своему господину, его гипнотической силе, и настоящего солдата к своей армии - все эти отношения с их бесконечно многообразным содержанием, будучи рассмотрены со стороны формально-психической, могут иметь один общий тон, который необходимо будет называться религиозным. Всякая религиозность содержит своеобразную смесь бескорыстной самоотдачи и эвдемонистского вожделения, смирения и возвышения, чувственной непосредственности и бесчувственной абстракции; тем самым возникает определенная степень напряжения чувства, специфическая интимность и прочность внутреннего отношения, встроенность объекта в некий высший порядок, который он, однако, одновременно воспринимает как нечто глубоко интимное и личное... Этот религиозный момент содержится в названных выше и многих других взаимоотношениях, он сообщает им такой оттенок, который отличает их от отношений, основанных только на чистом эгоизме или чистом внушении, или чисто внешних, или даже чисто моральных силах" [7, с. 620-621]
Психологический аспект
Последние научные данные показывают, что в религиозности гораздо больше психофизиологических, легко регистрируемых и объяснимых аспектов, нежели казалось ещё во времена Фрейда и Юнга, чей подход к теме сейчас выглядит больше умозрительным, спекулятивным, чем научным, несмотря на то, что Юнг старался придерживаться эмпирического подхода.
Например, Зигмунд Фрейд выводил религиозность из отцовского комплекса, в частности, сознания вины первобытных сыновей, убиваюших тиранического отца[13], и устранения конфликтов детства в момент прихода к общепринятому решению, т. е. религии [14].
Карл Юнг утверждал, что религия суть психологическая защита, которая с древних времён ограждает человека от произвольных воздействий "сверхъестественного" с помощью определенных ритуалов и законов.
Этот механизм упрочался путем умножения ритуалов, инструкций и вероучений, а в последние несколько тысяч лет институт церкви принял на себя посредническую и защитную функции, встав между этими воздействиями и человеком. То есть, опасность заключалась исключительно в содержании бессознательного, которое часто тревожит или может даже навредить человеку.
Тем не менее, Юнг сделал оговорку: “было бы ошибкой расценивать мои наблюдения как попытку доказательства бытия Бога. Эти наблюдения доказывают только существование архетипического образа Божества - с точки зрения психологии мы больше ничего не можем утверждать о Боге.” [15, стр.114]. Эта интуитивная догадка получила подтверждение в работе американского психолога Джастина Баррета[16].
В ходе исследования, проведённого Т. Риекки с коллегами в университете Хельсинки в 2013 г., было обнаружено, что люди, верящие в Бога и другие сверхъестественные явления, чаще видят лица в случайных образах, неживых объектах и ландшафтах, таких, как каменная стена или различные инструменты, разложенные на столе [25]
Сам по себе этот эффект известен уже достаточно давно под названием «парейдолия». Он относится также и к слуховому восприятию.
Одно из самых знаменитых его описаний в художественной литературе содержится в повести По «Убийство на улице Морг», где множество свидетелей приняли невнятные крики орангутанга за речь иностранца, причём ни один из них не знал языка, приписанного «иностранцу».
Итак, несмотря на давнюю известность отдельных разрозненных фактов, только недавно была выдвинута и подтверждена описанная выше гипотеза о связи парейдолии и религиозности.
Финское исследование базируется на идее универсального адаптивного психологического механизма, который был обнаружен в конце прошлого века. Джастин Барретт назвал его «сверхчувствительное приспособление для обнаружения живых объектов»-«hypersensitive agency detection device», или HADD. Судя по всему, он и является естественным источником религиозных чувств.
«Вера в бога не требует специальных отделов головного мозга. Для веры в бога не требуются особенные мистические переживания, хотя подобный опыт и способствует вере. Вера в бога возникает без принуждения, «промывания мозгов» или особенных техник убеждения. Скорее, вера возникает в силу естественного функционирования совершенно нормальных психических механизмов, работающих в обычных социальных и природных условиях» [16, стр.12] Барретт также показал, что выраженность данного эффекта обратно пропорционально зависит от степени контроля над движением воспринимаемого объекта. Важным критерием является при этом не траектория перемещения, а самостоятельность начала движения.
Адаптивность HADD связана с высокой выживаемостью наших предков, приписывавших источник различных явлений природы-от грома до хруста ветки в лесу-неким живым существам. Ошибка при таком приписывании в эволюционном смысле стоила меньше, чем ошибочное игнорирование признаков действительно живых (и часто опасных) существ, поэтому современный человек-потомок носителей развитого механизма HADD. Антрополог Стюарт Гатри также развил эту гипотезу, сформулировав свою идею, как: “Бог или боги -это когда мы видим мир человекоподобным» [19, стр.178]. Этот антропоморфизм и получил подтверждение в ходе экспериментов.
Оказалось, что дети-дошкольники склонны приписывать сверхспособности вообще всем живым существам, и лишь по мере накопления опыта и выработки правильного оценивания чужих способностей в ранге сверхестественных существ остаётся лишь бог. Важно, однако, заметить, что вера возникает гораздо легче, и более устойчива, если объект осознанной веры противоречит минимуму интуиций, и антропоморфизм, таким образом, является идеальной подложкой для возникновения веры.
Это хорошо объясняет чрезвычайно широкое распространение религий с антропоморфным божеством, таких как христианство, индуизм, буддизм, ислам.
Немного раньше, в середине 1980-х годов психолог-когнитивист Джером Брунер (Jerom Bruner) также постулировал существование т. н. «нарративного» типа мышления, которое позволяет индивидууму встраивать все жизненные события в некую осмысленную историю [17] Очевидно, что при этом любой случайный факт с большой вероятностью получает разумное объяснение, и необходимость создания недостающих смыслов в картине мироздания обеспечивается неким встроенным психическим механизмом, которым, по видимому, и является HADD.
Прямых экспериментальных доказательств гипотезы о связи HADD и религиозности до последнего времени не существовало. Поэтому результаты Риекки можно считать экспериментальным подтверждением гипотезы Барретта.
В ходе развития древней культуры первоначальные инстинктивные импульсы HADD были институционализированы путём индоктринирования детей и горизонтального распространения, появились ритуалы и целые религиозные общества, чему способствовала доминирующая идея о высшей контролирующей силе, одновременно угрожающей и покровительствующей (если её задобрить), снимая некоторую часть ответственности за жизнь индивидуума с него самого (ср. Со сниженным контролем над внешними объектами), и естественное объединение людей по признаку почитаемых божеств/тотемов. Последняя функция сегодня представляется наиболее актуальной.
Способность религий к стимулированию коллективизма остаётся значимым и позитивным вкладом религий в мирное сосуществование людей внутри соответствующих социальных групп.
Следует, однако, обратить внимание на обратную сторону того же эффекта коллективизации-сниженная терпимость по отношению к членам внешних социальных групп. Как показал Майкл Инзликт, несмотря на то, что религия увеличивает социальность внутри группы, она уменьшает расположенность к значительно большей аутгруппе. [22]
Это вызвано тем, что соответствующий коллективный ритуал способен порождать дискриминационное отношение и поведение по отношению к аутгруппе, и выраженность этих эффектов ещё более усиливается тем, что само ритуальное поведение (процедуры) становится всё сложнее и хлопотнее.
Обратный эффект-снижение агрессивности к аутгруппе и снижение религиозности при других воздействиях-при искусственном воздействии на мозг-также был зарегистрирован, как описано в параграфе, касающемся биологического аспекта религиозности. Важно, что в обоих случаях религиозность и отношение к аутгруппам коррелируют.
Таким образом, почти любой современный человек, как бы он ни был умён, образован или эмоционален, является до некоторой степени верующим,
И атеизм-лишь частный случай религиозности, но в ничтожной степени, при которой инстинктивные попытки иррационального истолкования явлений (reflective belief, рефлексивная вера) отфильтровываются развитым критическим мышлением, психотипически обусловленной ригидностью, позволяющей без проблем переносить периоды «отсутствия немедленных объяснений», открытостью новому опыту, образом жизни (в частности, городским) и культурно/индивидуально обусловленной терпимостью к аутгруппам, что в итоге исключает осознанную веру.
Начиная с первого тысячелетия до н. Э. Накопленный культурный багаж человечества начал оформляться в искуственно созданные духовно-философские школы-такие, как зороастризм, индуизм, буддизм, христианство, ислам. Таким образом, уже более пяти тысяч лет глобальное мировоззрение было исключительно религиозным.
Переломный момент возник в истории в период Ренессанса, примерно в 14-15 веках. Характерный фрагмент из программного для эпохи Возрождения трактата Пико делла Мирандолы (конец 15 в.) «О достоинстве человека»:
«Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты, чуждый стеснений, сам себе сделался творцом и сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также возможность и подняться до существа богоподобного — исключительно благодаря твоей внутренней воле» [11, 113]
Искусствоведы комментируют это так:
"Как видим, в этот момент человек осознаёт себя в новом качестве, и в переходный период практически во всех классических памятниках Ренессанса обнаруживается это совмещение противоположностей — торжество духа и одновременно радость физической жизни, мифологизм и демифологизация, реализм и фантастика, небесный верх и телесный низ, космический порядок и свобода воли, натурализм и этический пафос, античность и христианство. Естественным следствием этой тенденции было-“новое качество самосознания деятелей искусства. Оно чрезвычайно возвышается по сравнению с предшествующей эпохой, когда, например, к художникам привыкли относиться так же, как к плотникам, каменщикам, мастерам стекольного дела. Сами художники порывают с замкнутой цеховой средой, обращаются к широким слоям интеллигенции, усваивают стиль жизни и поведения гуманистов. Тогда же была заложена современная тяга к индивидуализму, выделение личности в обществе. В античности человек чувствовал на себе влияние рока, внешней зависимости, а люди Возрождения глубоко поверили в свои силы. В этом и состоял максимальный апофеоз индивидуальности; возрожденческая жажда активности, жажда преобразований, созидания сравнима лишь с религиозным фанатизмом — такой заразительной неистовостью проникнуто творчество" [8, 35]
Таким образом, религиозные люди с большой вероятностью имеют несколько иной склад личности, нежели атеисты, с различиями, далеко выходящими за рамки исключительно отношения к священному. Этот склад, если максимально упростить, можно охарактеризовать, как архаичный, или естественный.
Американский психолог Джонатан Хайт, занимающийся проблемами морали, в ходе многолетних исследований получил подтверждение данной версии [20]. На первом этапе, где были проанализированы основные мировые культуры-европейская, американская, азиатская, африканская - он выделил шесть дихотомических составляющих морали:
- Отношение к причинению вреда
- Отношение к свободе
- Отношение к честности (как пропорциональности результата усилиям)
- Лояльность
- Уважение авторитета
- Почитание святынь.
Второй этап исследования (онлайн-опрос на многотысячной выборке) показал, что люди склонны придавать значение либо почти исключительно первым трём параметрам, либо более-менее равномерно всем шести. Выбирающие первый вариант были условно названы «либералами», выбирающие второй-«консерваторами».
Как видим, группа «консерваторов» придаёт немалое значение лояльности своей группе, а также в их жизни присутствуют абстрактные священные ценности. Это подтверждается совсем новым исследованием Колина Холбрука, нашедшего корреляцию во второй тройке параметров на нейрофизиологическом уровне[21], что описано дальше.
Биологический аспект
Особое значение в развитии религиозного чувства имеет т. н. групповой естественный отбор.
В современном обществе такой отбор, который сейчас сильно превалирует над индивидуальным, происходит и по религиозному признаку, в том числе. Начало ускорения генетической эволюции, согласно данным проекта расшифровки человеческого генома-50000 назад, её пик-голоцен (последние 12 000 лет) [20]
Ускорение генетической эволюции под влиянием группового отбора, основанного на поведенческих признаках, было впервые обнаружено и проверено экспериментально советским биологом Дмитрием Беляевым [6]
У. Мюир в конце прошлого века пошёл ещё дальше [27], и проверил результаты М. Уэйда, полученные в семидесятых. Так, в ходе эксперимента по отбору наиболее плодовитых клеток с курицами Мюир достиг уже в третьем поколении резкого снижения агрессивности, смертности, такого же повышения продуктивности, и даже неожиданного приближения облика куриц в сторону канонической пышной несушки с великолепным оперением.
Принципиальным отличием от традиционной селекции было то, что скрещивали наиболее продуктивные клетки, а не отдельные особи с повышенной агрессивностью, обычно сопутствующей высокой индивидуальной продуктивности. Аналогичные эксперименты по очевидным причинам пока никто не ставил на людях, однако упомянутые выше результаты расшифровки генома человека свидетельствуют о работе того же механизма-групповой отбор резко ускоряет генетическую эволюцию. Отдельно следует подчернуть снижение уровня агрессивности и, как следствие, смертности, что, в свою очередь, резко увеличивало популяцию куриц, отобранных группами.
Таким образом, за время доминирования группового отбора общества, спаянные на основе религиозной коллективизирующей морали, вытеснили общества, объединённые другими качествами, что заодно и привело к ускорению индивидуальной изменчивости.
1.2 Связь некоторых свойств личности с религиозностью
Далее изложены конкретные социальные, психологические и биологические основания для предположения о связи религиозности с конкретными аспектами личности.
Пониженная способность к критическому мышлению
В первую очередь, как уже отмечалось выше, для возникновения “reflective belief”-осознанной веры в конкретного Бога с фиксированными атрибутами, необходимо, чтобы человек имеющий общий для всех набор интуиций о мире (non-reflective belief), столкнулся с новым явлением, для которого он не может придумать естественных причин.
В этот момент активизируется механизм HADD, и предлагает в качестве объяснения какое-либо живое существо. И даже в том случае, если объяснение противоречит одной или нескольким интуициям, такое объяснение с большой вероятностью перевешивает, т. к. человек, как известно, гораздо более склонен выдвигать аргументы в поддержку какой-либо интуитивно близкой версии, нежели придумывать контраргументы для неё.
Мощным противодействием, однако, может служить развитое мышление на базе владения формальной логикой, и даже в том случае, если для «объяснения» требуется согласиться с существованием, например, ангелов (совершенно человекоподобных, говорящих, слышащих, думающих, но невидимых), логика отметает такое объяснение, как слишком сложное, и к тому же противоречащее некоторым интуициям.
Стоит отметить, что в состоянии чрезвычайной ситуации более адаптивно следование интуиции, нежели рассудку, поэтому в экстремальных условиях люди склонны регрессировать в квазиверующее состояние, принимая от подсознания любые объяснения, хоть немного уменьшающие фрустрацию, затем возвращаются в обычное состояние при нормализации обстановки.
Однако важнее то, что эта всплеск религиозности очень хорошо коррелирует с резким увеличением лояльности группе и сплочённости группы вокруг лидера. Таким образом, активизируется сразу весь второй блок из трёх параметров, которые обычно минимальны у т. н. «либералов», в терминах упоминавшейся выше моральной гипотезы Хайта.
Второй аргумент: религия по определению догматична, будучи системой моральных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации (церковь, религиозную общину).
Сколь бы революционными для своего времени ни были идеи, лежащие в основе любой религии, они костенеют практически сразу после смерти основателя. Такое отсутствие пластичности со временем приводит вместо адаптации к расщеплению основной ветви на отдельные течения и секты, причём каждый подвариант также догматичен.
Эта судьба постигла как христианство, поделившееся на три основные ветви-католичество, православие и протестантизм, каждая из которых также раздробилась, а также множество более мелки, так и буддизм, и ислам, и даже более специфические религии типа синтоизма. Исповедующие тот или иной вариант порой вольны выбирать, но не вольны сомневаться или менять исходные постулаты своей конфессии. Возможно, одним из исключений является иудаизм, в основном тексте которого присутствуют диалогические, даже дискуссионные формы взаимодействия с богом, но это скорее формальность, дающая верующим иллюзию большей свободы действий.
В этом смысле показателен пример, приводимый Грановской [4,220]:
«Однажды группа узников Освенцима устроила суд над Богом. Его обвинили в жестокости и предательстве. В страшных условиях концентрационного лагеря люди, подобно Иову, уже не могли найти утешения в привычных ответах на вопросы о причинах зла и страданий. Оправданий Богу не нашлось, смягчающих обстоятельств не выявили. Он был признан виновным и заслуживающим заслуживающим смертной казни. Раввин зачитал приговор, а затем поднял голову и объявил, что суд окончен, так как близится час вечерней молитвы»
С точки зрения рационального начала, Макс Вебер [2] выделил три типа религиозного отношения к "миру": религии приспособления к миру - конфуцианство и даосизм; религии бегства от мира - индуизм и буддизм; религии овладения миром - иудаизм и христианство. Та или иная религия представляет определенный идеальный тип отношения к миру, в каждой заключен соответствующий образ и стиль жизни, тип рациональности, задающий направление последующей рационализации как "картины мира"(того самого поиска объяснений), системы убеждений и культурных ценностей, так и социальной деятельности в ее разнообразных формах. Социальные последствия функционирования разных религий в разных социокультурных контекстах весьма различны. В рамках христианской традиции неприятия мира складываются существенно различающиеся типы рационализации. Католицизм - лютеранство - кальвинизм предстают как ступени процесса рационализации религией социальной деятельности, процесса, ведущего к "расколдованию мира" и означающего самоотрицание иудео-христианского типа религиозности, его обмирщение - секуляризацию, замену религиозной картины мира научной, религиозной культуры - светской. И теперь, когда человеческая жизнь основана на самой себе и когда в науке она получает объяснение из нее самой (в том смысле, что наука не прибегает к ссылке на бога для объяснения природных и общественных явлений), главнейшим признаком действительно верующего, "позитивно-религиозного" человека Вебер называет достижение им того пункта, когда верующий вынужден совершить акт "принесения в жертву интеллекта". И действительно, небольшая отрицательная корреляция с уровнем интеллекта (средний r=0.24) была обнаружена в недавнем мета-исследовании [28].
В исследуемой выборке религиозные люди формально принадлежали к православной конфессии, которая концептуально ближе к раннему католицизму.
Повышенная ригидность
Одним из условно позитивных аспектов религии можно считать повышенную эмоциональную устойчивость, уравновешенность, связанную с укоренившимся представлением о том, что человеку, оказывается поддержка Бога, и в сложной ситуации он полагается не на рефлексию, а на бессознательные интуиции относительно этой ситуации, а любой выбор, при условии его соответствия религиозной морали, обеспечивает бессмертие души.
Таким образом, человек действует более уверенно в ситуациях, где атеисты проявляют большую тревожность и действуют более осмотрительно.
Это различие наглядно зафиксировано в недавних экспериментах Майкла Инзликта [23]. Испытуемые проходили известный тест Струпа (тест когнитивного контроля), будучи подключенными к электродам, измерявшим их мозговую активность. По сравнению с атеистами, верующие показали значительно меньшую активность передней поясной коры (ППК) головного мозга. Обычно этот участок активируется в случае необходимости повышенного внимания, и связан с изменением поведения. Чаще всего активация этого участка происходит из-за события, вызывающего беспокойство, например, допущенной ошибки. Но в случае с верующими людьми были замечены интересные особенности: они сохраняли спокойствие и делали меньше ошибок, при этом и реакция на свои ошибки у них была гораздо слабее (была обнаружена обратно пропорциональная связь между силой реакции и силой веры).
ППК мозга можно описать как сигнализацию, которая срабатывает в случае неуверенности или допущенной ошибки. Оказалось, что верующие люди показывали гораздо более низкую активность ППК в связи со своими ошибками. Таким образом, они меньше волнуются, и меньше подвержены стрессам вследствие своих ошибок.
Результаты данного исследования показывают, что религиозная вера производит успокаивающий эффект, сглаживая беспокойство и тревогу из-за допущенных ошибок или страха перед неизвестным. Но такие эмоции в нашей жизни являются «палкой о двух концах», так как в некоторых случаях они вполне адаптивны. Безусловно, слишком сильная тревога- это тоже плохо, так как она приводит буквально к параличу от страха, но вместе с тем, тот же самый механизм сообщает нам о наших ошибках. Негативные ощущения, получаемые в случае ошибки в настоящем, уберегают человека от повторения в будущем. Проблема же обратной связи снимается готовым сводом жизненных правил, закреплённых в религиозных догматах, не подвергаемых сомнению в силу невыраженности критического мышления.
В задачу исследования не входит выяснение, является ли такая ригидность предпосылкой для религиозности, или ригидность является эффектом веры, однако уже существуют данные, косвенно свидетельствующие о религиозных убеждениях в частности и консерватизме вообще, как о причине.
Невыраженность жизненной позиции (с ориентацией на процесс)
С формальной точки зрения верующего интересует спокойная жизнь как результат праведного поведения, с культурной- архаическое, естественное сознание существует в потоке настоящего, которое максимально воспроизводит канон-т. Е., ориентация на процесс, а результат автоматически гарантируется точным следованием процедуре. Такая ориентация является, в первую очередь, отражением природной цикличности, которая по определению не предполагает конечного результата или развития.
Во многих мировых культурах в той или иной форме отражён принцип постоянного баланса кенозиса и плерозиса, т. е. уничтожения и возрождения. Два соперничающих мировых начала -добро и зло, светлое и тёмное, вечно существующие и неуничтожимые, присутствуют во всех документированных религиях, начиная с зороастризма и индуизма.
Таким образом, основная жизненная задача верующего-не достижение какого-то результата (ведь он заранее предопределён и известен богу), но, скорее, качество самого процесса жизни, его безгрешность в силу максимально точного повторения ритуалов и следования моральному кодексу конкретной религии.
Свобода воли при этом понимается верующим как непрерывный процесс выбора между грехом и праведностью в процессе жизни, а не выбор глобальных жизненных целей. Современная нейробиология всё более склоняется к мнению, что свободы воли в общепринятом понимании практически нет, тем не менее, этот конструкт присутствует в сознании верующего и определяет его жизненную ориентацию.
Так, в 1983 г. Американский психолог Бенджамин Либет показал, что наше ощущение свободы воли на самом деле, возможно, является иллюзией. В эксперименте, поставленном Либетом, было три важных компонента: ситуация выбора, измерение активности головного мозга и часы. Ситуация выбора заключалась в том, что испытуемому предлагалось на выбор пошевелить левой или правой рукой, засекая время с точностью до долей секунды время принятия такого решения. При этом датчиками регистрировались потенциалы готовности. Анализ мозговой активности испытуемых показал, что решение пошевелить запястьем, как правило, принималось ими до того, как они осознавали, что произвели это движение. А при анализе сообщений участников о том, когда именно они, по их мнению, решали произвести движение, выяснилось, что это происходило в промежутке между возникновением потенциала готовности и началом движениея. Эти результаты были многократно подтверждены, например, в недавних исследованиях Дж. Хайнса [ ], где решение в мозге, сканируемом МРТ, регистрировалось за 10 секунд до его осознания. Таким образом, сознательный самоконтроль является лишь иллюзией, и в реальности постоянные выборы между грехом и праведностью совершаются на подсознательном уровне.
Отдельно отметим, что в любой религии человек находится подчинённой, пассивной позиции по отношению к божеству.
Итак, задача верующего-максимально аккуратное служение конкретному богу, которое предполагает не достижение какой-то цели, но лишь максимальную погружённость адепта в процесс для повышения качества.
Коллективизм
Приведённые выше аргументы уже косвенно указывают на то, что традиционно религиозному человеку более присущ коллективизм, а рост индивидуализма в истории человеческой культуры чётко коррелирует с возросшей ролью личности и появлением атеизма. Следовательно, обладатели «архаичной» психики должны иметь большую склонность к коллективизму в силу повышенной лояльности группе и склонности подчиняться авторитету.
Дюркгейм [5] рассматривает религию как разновидность социального действия, которое отличается от других тем, что направлено не к обычным, а к "священным вещам". Эти "священные вещи" составляют особый, сакральный мир, который отличается от мира обычного, "профанного" и отделен от него системой запретов. Доступ к "священным вещам" и возвращение от них к вещам профанного мира, к обычной жизни, обеспечивает ритуал. Таким образом, религия определяется как сфера общения со "священными вещами" и обращенной к ним ритуальной деятельности.
Традиции ритуализма уходят корнями во время, когда люди жили небольшими племенами, регулярно проводящими массовые обряды, использующие ритмические движения или музыку. Их повторение вводило участников в некий транс, дававший чувство объединения с остальными участниками ритуала и мирозданием вообще.
Это чувство, которое знакомо многим адептам современных религий, также является своеобразным психологическим атавизмом, т. к. подобные переживания, кроме религиозных обрядов, в полной мере воспроизводятся лишь при довольно специфических условиях- например, таких, как дискотека или приём психоделических наркотиков. Эффект расширения сознания до размеров Вселенной, подключения сознания к другим людям- очевидно, всё же субъективный, был зафиксирован в знаменитом клиническом исследовании LSD под руководством Станислава Грофа, которое дало начало трансперсональной психологии [18]
Учитывая, что механизм воздействия LSD на мозг нынче прекрасно известен, являясь совершенно биологическим, дальнейшие эксперименты в области исследования и индукции состояния «выхода за пределы Я» были продолжены более консервативными, неинвазивными методами.
Первые проверяемые результаты, полученные Эндрю Ньюбергом с коллегами, были очень интересными.[24]. Сканирование мозга, производимое во время медитации и молитв, показало крайне низкую активность в задней верхней теменной доле. Исследователи называют расположенный там пучок нейронов «областью, ассоциированной с ориентацией» (ОАО), потому что главной функцией этих нейронов является ориентировка тела в физическом пространстве. Люди с поражением этой области с трудом находят дорогу даже в окрестностях собственного дома. Когда эта область находится в состоянии нормальной спокойной активности, человек четко ощущает различие между собственной личностью и всем окружающим. Когда же она пребывает в пассивном, «спящем» состоянии — в частности, при глубокой медитации и молитве, это различение теряется и, следовательно, границы между личностью и миром расплываются. Это похоже на переживания молящихся, которые чувствуют присутствие Бога, или с медитирующими, которые вдруг начинают ощущать свое единение со Вселенной. Для проведения экспериментов исследователи отобрали восемь тибетских монахов, имевших большой опыт медитации и согласившихся на сканирование мозга. Подопытным предлагалось медитировать, сосредотачиваясь при этом на каком-то единичном образе, обычно- на некотором религиозном символе. Цель эксперимента состояла в том, чтобы зафиксировать момент, когда ощущение человеком себя или своего «Я» (self) начинает растворяться и он начинает ощущать себя слившимся с мысленно выбранным для медитации образом. Как описывает это один из медитировавших и одновременно участник исследовательской группы, такой переход ощущается, как утрата границы-будто фильм его жизни прервался, и он увидал тот пучок света, который проектировал этот фильм на экран. Когда находящийся в состоянии медитации подопытный начинал ощущать появление чувства своей слитности с образом - обычно это происходило примерно через час после начала эксперимента, -ему в вену вводили радиоактивное вещество (глюкозу). В течение нескольких минут эти «меченые атомы» достигали мозга и распределялись по различным его участкам, собираясь в большем количестве там, где ток крови был сильнее, то есть там, где активность мозга была выше. Измеряя после этого сканером концентрацию радиоактивности в разных участках мозга, исследователи получали моментальный снимок мозговой активности в процессе медитации. По окончании эксперимента это распределение активности сравнивалось с ее распределением в состоянии покоя.
Оказалось, что во время медитации очень активны лобные доли, отвечающие за абстрактное мышление. Они всегда начинают работать интенсивнее при концентрации внимания на какой-нибудь конкретной задаче. Зато теменная область, ответственная за ориентацию, замирала. Ученые предположили, что по мере развития у медитирующего индивидуума чувства слияния, единения с внешним по отношению к нему религиозным образом этот индивидуум постепенно отключает участок ОАО от обычных сигналов, связанных с ощущением своего «место- и времяположения», которые помогают ему отграничить образ собственного тела от внешнего мира. Как пишет Ньюберг, наблюдение за людьми во время медитации показывает, что они действительно отключают свое восприятие внешнего мира, их больше не беспокоят приходящие извне образы и звуки. Поэтому, возможно, их теменная доля не получает более никаких входных сигналов. Лишенный своего нормального «питания», участок ОАО перестаёт нормально функционировать (что проявляется в снижении его активности), и человек чувствует, как будто граница между ним и всем остальным начинает растворяться и исчезать. А поскольку для него исчезают пространственный и временной «контекст», его охватывает чувство бесконечного пространства и вечности.
Ранее Ньюберг наблюдал сложное взаимодействие разных отделов мозга во время духовных практик, например у францисканских монахинь во время молитвы. В отличие от буддийских монахов, у них к созерцанию подключалась речь, так что активизировались и ответственные за нее части мозга. В остальном наблюдалось сходство: у человека, погруженного в себя, область внимания возбуждалась, а область ориентации тормозилась независимо от конфессии. Помимо чувcтва «единства» , в религиозном переживании был также выделен эмоциональный компонент, локализованный в лимбической системе, расположенной на внутренней стороне больших полушарий и регулирующей деятельность внутренних органов, инстинктивное поведение, эмоции, память и т. п. По мнению некоторых специалистов, этот участок возник в самом начале нашей эволюции. Ныне его функциями являются наблюдение за нашим жизненным опытом и маркировка особо важных для нас событий и образов — например, облика близкого человека. При такой «маркировке» данное воспоминание как бы помечается неким эмоциональным ярлыком, означающим «это важно». Богатством ощущений, которое привносит в повседневную жизнь резкая активизация «эмоционального мозга», может объяснить, почему все религии придают такое большое значение ритуалам, утверждает Ньюберг.
Совсем недавно было опубликованы результаты нового исследования группы К. Холбрука [21], в котором задняя медиальная фронтальная кора (pMFC) мозга подвергалась транскраниальной магнитной стимуляции. Интересно, что помимо выраженного снижения веры в Бога (примерно на треть от исходной величины, согласно опросу), испытуемые также проявили резкое снижение ксенофобии (в частности, гораздо более мягкое отношение к мигрантам), то есть, склонность к коллективизму и предпочтению членов своей группы уступала место большему принятию аутгрупп.
Таким образом, есть существенные основания связать выраженный коллективизм с религиозностью.
Как уже отмечалось, это же свойство порождает конфликт на основе комплекса самоидентификации посредством размежевания с "чужим", но близким "чужим": иудеи и христиане жили в одном и том же городе, и жили все же разной жизнью, читали одну и ту же Библию, но читали они ее по-разному, "они" выглядели совсем так же как "мы", и все же были совсем другими. Особую остроту в такого рода размежевания привносит обвинение каждой стороной противников в "отступничестве", измене истине. Таковы по своей природе конфликты между католиками и протестантами, православием и старообрядчеством, суннитами и шиитами и т. д. Именно то, что отличает данную сторону от другой (иудаизм - от "неиудаизма" или католицизм - от "некатолицизма", христианина - от "нехристя", правоверного - от "неверного"), составляет основу понимания в себе самого существенного и определяющего: чужой - это другой, не такой, как ты. Основа такого самоопределения - "святыня", консолидирующая религиозную группу, т. е. группа является нормативной институцией и не просто придерживается определенных ценностей, но воспринимает их как сакральные. Каждая группа притязает на абсолютное и универсальное значение своего вероучения, она “знает”, что есть добро и что - зло, что человеку необходимо и чем он может пренебречь. Притязание на общезначимость придает исповедуемой такой группой "истине" черты императивности и авторитарности. В итоге коммуникация с другими группами оказывается чрезвычайно затрудненной, И чем тотальней, всеобъемлющей представляется группе система ее убеждений, тем сильнее сужается ее коммуникативная возможность. Религиозная рознь не сводится, следовательно, к чисто вымышленным или эмоциональным моментам - она заложена на когнитивном уровне. Религиозная нетерпимость связана с неспособностью понять и признать право другого на истину и обладание ею. Иными словами, конфликт должен либо вылиться в насилие, либо принять латентную форму, либо разрешиться на основе определенного компромисса, отступления от притязания на абсолютный и универсальный характер "своей" веры. Очевидно, что в терапевтической ситуации задача-создать почву для компромисса.
Таким образом, у нас есть основания полагать источником религиозных чувств универсальные психические механизмы, что позволяет определить возможные темы консультирования, разработать рекомендации по адаптированию психологического консультирования, и самих методов психокоррекции к личности верующего человека в соответствии со степенью выраженности религиозности.
Список использованной литературы
- Вагнер А. К., Горбунова А. М. Проблема формирования религиозной идентичности в пространстве межкультурной коммуникации современного общества. Вестник Челябинского государственного университета. № 33 (324), 2013
- Вебер М. Социология религии (Типы религиозных сообществ). Избранное. Образ общества. М.: Юрист.1994
- Гараджа В. И. Социология религии, М.: Инфра-М, 2005
- Грановская Р. М. Психология веры, СПб.: «Питер», 2010
- Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. М.: Канон+, 1998.
- Захаров И. К., Гербек Ю. Э., Трапезов О. В. Дмитрий Константинович Беляев. Эволюция, сжатая во времени соизмеримо с человеческим веком. Вавиловский журнал генетики и селекции, Том 16, № 2, 2012
- Зиммель Г. К социологии религии. Избранное. Том первый - Философия культуры. М., Юрист, 1996
- Кривцун О. А. Эстетика. М.: Аспект пресс, 2000
- Крюков Д. С. Экзистенциальные факторы динамики самосознания и Я-концепции верующего. Религиоведение. № 3 , стр.152-162, 2012
- Крылов, А. Н. Религиозная идентичность. Индивидуальное и коллективное самосознание в постиндустриальном пространстве. 2-е изд. М.: Икар, 2012.
- Пико делла Мирандола. Речь о достоинстве человека. Эстетика Ренессанса. Т.1. М., 1981.
- Тиллих П. Мужество быть. Избранное. Теология культуры. М., 1995
- Фрейд З.Будущее одной иллюзии. Я и Оно. М.: Эксмо-пресс, 1999
- Фрейд З.. Тотем и табу. Я и Оно. М.: Эксмо-пресс, 1999
- Юнг К. Психология и религия. Архетип и символ. М.: Ренессанс,1991
- Barrett J.L. Why Would Anyone Believe in God? AltaMira Press, 2004
- Bruner J. Actual Minds, Possible Worlds.The Jerusalem-Harvard Lectures, 1985
- Grof S.LSD Psychotherapy. MAPS.org; 4th edition , 2008
- Guthrie, S.E. Faces in the clouds: a new theory of religion.Oxford University Press, 1993
- Haidt J. The Righteous Mind. Vintage 2013
- Holbrook С., Izuma K., Deblieck C., et al. Neuromodulation of Group Prejudice and Religious Belief. Social Cognitive and Affective Neuroscience. scan.oxfordjournals.org/content/early/2015/09/03/scan.nsv107.full.pdf+html
- Inzlicht M. Recognizing Religion’s Dark Side: Religious Ritual Increases Antisociality and Hinders Self-Control. (in press) Behavioral and Brain Sciences,2015 static1.squarespace.com/static/550b09eae4b0147d03eda40d/t/5527353ce4b05567006928b1/1428632892752/recognizing-religions-dark-side.pdf
- Inzlicht M., McGregor I., Hirsh J. et al. Neural Markers of Religious Conviction.Psychological Science, 20, p. 385-392, 2009
- Newberg A., D'Aquili E., Rause V.Why God Won't Go Away. Ballantine Books, 2002
- Riekki T., Lindeman M. et al.Paranormal and Religious Believers Are More Prone to Illusory Face Perception than Skeptics and Non-believers, Applied cognitive psychology. №03, 2013
- Soon С.S., Brass M., Heinze H-J. & Haynes J-D. Unconscious determinants of free decisions in the human brain.Nature Neuroscience. №11, 543 - 545, 2008
- Wade M.J., Bijma P., Ellen E.D, Muir W.Group selection and social evolution in domesticated animals.Special Issue: Evolution in Agro-Ecosystems Vol.3, Issue 5-6, стр. 453–465, September 2010
- Zuckerman M., Silberman J.,Hall J. The Relation Between Intelligence and Religiosity: A Meta-Analysis and Some Proposed Explanations.Personality and Social Psychology Review.Vol. 17- № 4.P. 325–354, 2013