28 авг. 2019
2387
И настигнет нас всех неминуемая любовь. (Кларисса Пинкола Эстес)
Не фантазируйте об идеалах и недостижимом совершенстве. Прочтите слово буквально: безупречная. Мать, которой чужды упрёки (в любую сторону). Есть у каждого.
Йогананда пишет о Божественной матери, как о материнском, женском, феминном аспекте Бога, о Божественной Милости. Так же и у буддистов-учителей. О безусловной, абсолютной любви и заботе. У меня, как и у многих западных людей это вызывает сложные чувства (смесь недоверия, зависти, обесценивающего протеста и... Жажды).
Конечно, коллеги понимают, у меня материнский перенос и контрперенос... Но почему это всегда про регресс, про некоего «внутреннего ребенка». Разве взрослому или старому человеку не нужен кто-то, кто может «заботиться, уделять внимание, брать на себя труд ухаживать за раненой душой, пока ситуация не будет разрешена, пока напуганная и травмированная, столь глубоко страдающая душа не восстановится» (КПЭ). И не только за раненой и в переходах, а всегда, постоянно чтобы кто-то любил безупречно. У меня есть. А у вас?
Совсем недавно я сделала потрясшее меня открытие (открылась очевидному): «Господи, помилуй!» - это отнюдь не ожидание прощения и снисхождения от строгого судьи, а обращение за нежной поддержкой и материнской лаской к тому, что (кто) больше и милосерднее нас всех. Миловать и умиляться, как и одобрять – это феминная роль дарования нежности, ласки и принятия. Именно милость дает миру Божественная Мать.
В индуизме, буддизме Божественная мать = женский аспект бога. Его равнозначная часть, составляющая, половина. Патриархальные религии мать отделили, Она сохранила огромную ценность, но стала отдельным персонажем. Да ещё сложное расщепление на грязную природность и непорочную одухотворённость. Мадонна прекрасна, важна и почитаема, но аспект матери природы в ней вытравлен.
Потому мне так мила позиция Клариссы Пинколы Эстес, развернутая в книге «Освободите сильную женщину /Совершенная любовь благословенной матери к дикой душе». (все цитаты тут из неё).
Мне было важно читать о латиноамериканской Мадонне с большими ногами, руками и грудью. Еврейская бедная женщина такова, Мать такова. Лично мне именно ноги важны. Ведь если природа Иисуса спорно-обсуждаема, то Мать – точно земная.
После того как из славянских земель и домов изгнали Берегиню, Ладу, Макош, мы тут мучительно пытаемся соединить вечно возносящуюся Богоматерь с Землёй матушкой. И получается корявая Родина-мать. А она всё больше соотносится с другой Великой Матерью – ужасной, поглощающей... (простите, занесло)).
Где мы запутались?
Современная психология сняла запрет на обсуждение негативного в отношениях детей и родителей. В прошлом веке, благодаря гению Фрейда мы обнаружили, что мать может быть плохой и травмирующей. Ничего не поделать, эмансипированные дамы материнский инстинкт безусловной любви быстро утрачивали, а параллельно растущий культ детей плодил уродующие корсеты воспитания. И поскольку про хорошую мать мы всё знали, а занимались лечением, внимание сосредоточилось на плохом в материнстве. Дональд Винникот подарил нам возможность достаточно хорошей матери, за что и ему благодарность.
Литература, Кинематограф подхватили модную тему. Всего 1,5 века назад плохой могла быть только мачеха, а теперь...
И вот сейчас всё чаще кажется, что с водой мы можем выплеснуть не только ребенка, но и мать.
Мать – наш изначальный мир, дом, из которого мы выходим в остальной мир, в который порой можем вернуться, о котором вспоминаем и сочиняем истории.
Ребенок чувствует материнскую любовь, потому что сам безусловно любит её. Даже если мать дурная, даже если бросает его, он чувствует любовь, потому что аспект любви больше всех возможных взаимодействий, а отношения с матерью – то, через что он проявляется. Конфликты разочарования с матерью потому так и тяжелы, что именно там поток любви, и нарушения его течения очень болезненны.
Застревание в подростковости
Амбивалентное отношение к матери – это всегда маркер кризиса. И не важно, что тут следствие, что причина.
В начале любовь плотно соединена с заботой. Вырастая, мы стараемся уменьшать эту плотность (в 0, 3, 7лет) и заботу (в 7, 14...). Сепарация – сложный процесс рассоединения душ и жизней, он требует условий, усилий, напряжения, тряски...
Взрослеющая особь (важное слово) отделяется от матери в возрасте, который мы стали называть «подростковый». Если приглядеться этот процесс у людей все ещё носит реликтовые черты. Пищевая сепарация (я буду есть эту гадость, а не то что готовит мама), временная сепарация (да, буду сидеть всю ночь), пространственная (хоть по-барсучьи, а помечу территорию), выбор своей стаи, языка и т. п.. Именно в этот период особь отделяется от материнской психологической заботы. И вот сейчас у матери шанс почувствовать, как через неё течет любовь безусловная и безупречная. Кто уже вырастил подростков точно поняли, о чем я. А вот у кого получилось?
Почти все мы тащим в душе множество обрывков нашей подростковости, как налипшую скорлупу, мешающую крыльям.
Я даже склонна винить в этом всеобщее среднее образование. Ведь изначально есть отрочество и юность. Примерно до 14 человек пробует, думает, ищет свою отделенность, эту особь в себе, попадая в «пустыню отрочества», а потом готов уже сам... Но не тут-то было. Непомерно раздутая нынче подростковость – это гнет социальных норм и требований и ограничений. Выход из скорлупы – только в клетку. Но самое плохое не это сдерживание, а абсолютное отсутствие пространства для кризисного перехода.
Сепарация и душевный рост – процесс интимный (в чем-то грязный и болезненный). Подростку (в самый кризисный год) нужно одиночество. И именно в это время мы лишаем его своего времени и пространства. Это как с общественными родами примерно. Уму не постижимо, как можно здоровым вырасти в школе. Я очень благодарна тем своим сыновьям и дочери, которые оказались достаточно сильными, чтобы взять год на одиночество и проживание кризиса, убедив меня, что мир не рухнул, если кто-то год не ходил в школу, и искренне сожалею, что не понимала этого с остальными.
Но суть не в поиске причин, а в работе со следствиями.
Как быть?
Отец психоанализа остановился на 12летнем возрасте, на пубертате, отрочестве. И часто бывает чувство, что наша культура, наша коллективная душа там так и застряла. Ведь Душа, как и психоанализ – это отношения с матерью.
В психологической работе мы идем от слияния к амбивалентности, к допущению злости, потом к отторжению и потом к принятию. Это лечит наши раны. Проживание, осознавание... Мы выстраиваем ось Эго-Самость, принимаем всё человеческое как не чуждое... И всё же чего-то мучительно не хватает. Лично я чувствую потребность в безупречной любви. Неминуемой.
Мудрый учитель, профессор психологии сказал мне однажды; «мы все имеем право на счастливое детство, в любом возрасте».
«Только то, что помнишь с любовью реально». (Кларисса Пинкола Эстес)
И ещё мы все имеем право на безупречную материнскую любовь.
Любить детей, мужей, мир как можем, любить, не докапываясь и не упрекая себя в плохости. Создавая пространства умиления. Безоценочно.
Чувствовать, что на нас льётся любовь безупречная, которая выше, больше, тоньше оценок, ожиданий, упреков.
Всё это вовсе не исключает труда по построению отношений, взаимопонимания, психологического роста, всего того труда, что составляет бытие человеком. Но попробуйте за всем этим... Между... В паузах между вдохом выдохом... В ежедневной 15 тиминутной медитации... В замирании перед цветком... Как кранио-сакральный ритм... Чувствовать её – любовь Безупречной Матери.
Берегите себя,
Ю Же,
Милое, авг.2019
Мои предыдущие раздумья о том, Какая детям нужна мать, читайте здесь.
Не фантазируйте об идеалах и недостижимом совершенстве. Прочтите слово буквально: безупречная. Мать, которой чужды упрёки (в любую сторону). Есть у каждого.
Я читаю с внуком «Биографию йога», я внимаю Ринпоче на ритрите, я стою перед ликом в православном храме в Угличе, я слушаю мужчин и женщин, мальчиков и девочек, старичков и старушек в кабинете и в скайпе... Я плачу в душе (ударение любое) о том, какая «масса раненых, неухоженных душ». И «шатаясь от боли или изумления» я припадаю к её рукам, к её ногам...
Йогананда пишет о Божественной матери, как о материнском, женском, феминном аспекте Бога, о Божественной Милости. Так же и у буддистов-учителей. О безусловной, абсолютной любви и заботе. У меня, как и у многих западных людей это вызывает сложные чувства (смесь недоверия, зависти, обесценивающего протеста и... Жажды).
Конечно, коллеги понимают, у меня материнский перенос и контрперенос... Но почему это всегда про регресс, про некоего «внутреннего ребенка». Разве взрослому или старому человеку не нужен кто-то, кто может «заботиться, уделять внимание, брать на себя труд ухаживать за раненой душой, пока ситуация не будет разрешена, пока напуганная и травмированная, столь глубоко страдающая душа не восстановится» (КПЭ). И не только за раненой и в переходах, а всегда, постоянно чтобы кто-то любил безупречно. У меня есть. А у вас?
Совсем недавно я сделала потрясшее меня открытие (открылась очевидному): «Господи, помилуй!» - это отнюдь не ожидание прощения и снисхождения от строгого судьи, а обращение за нежной поддержкой и материнской лаской к тому, что (кто) больше и милосерднее нас всех. Миловать и умиляться, как и одобрять – это феминная роль дарования нежности, ласки и принятия. Именно милость дает миру Божественная Мать.
В индуизме, буддизме Божественная мать = женский аспект бога. Его равнозначная часть, составляющая, половина. Патриархальные религии мать отделили, Она сохранила огромную ценность, но стала отдельным персонажем. Да ещё сложное расщепление на грязную природность и непорочную одухотворённость. Мадонна прекрасна, важна и почитаема, но аспект матери природы в ней вытравлен.
Потому мне так мила позиция Клариссы Пинколы Эстес, развернутая в книге «Освободите сильную женщину /Совершенная любовь благословенной матери к дикой душе». (все цитаты тут из неё).
Мне было важно читать о латиноамериканской Мадонне с большими ногами, руками и грудью. Еврейская бедная женщина такова, Мать такова. Лично мне именно ноги важны. Ведь если природа Иисуса спорно-обсуждаема, то Мать – точно земная.
После того как из славянских земель и домов изгнали Берегиню, Ладу, Макош, мы тут мучительно пытаемся соединить вечно возносящуюся Богоматерь с Землёй матушкой. И получается корявая Родина-мать. А она всё больше соотносится с другой Великой Матерью – ужасной, поглощающей... (простите, занесло)).
Где мы запутались?
Современная психология сняла запрет на обсуждение негативного в отношениях детей и родителей. В прошлом веке, благодаря гению Фрейда мы обнаружили, что мать может быть плохой и травмирующей. Ничего не поделать, эмансипированные дамы материнский инстинкт безусловной любви быстро утрачивали, а параллельно растущий культ детей плодил уродующие корсеты воспитания. И поскольку про хорошую мать мы всё знали, а занимались лечением, внимание сосредоточилось на плохом в материнстве. Дональд Винникот подарил нам возможность достаточно хорошей матери, за что и ему благодарность.
Литература, Кинематограф подхватили модную тему. Всего 1,5 века назад плохой могла быть только мачеха, а теперь...
И вот сейчас всё чаще кажется, что с водой мы можем выплеснуть не только ребенка, но и мать.
Мать – наш изначальный мир, дом, из которого мы выходим в остальной мир, в который порой можем вернуться, о котором вспоминаем и сочиняем истории.
Ребенок чувствует материнскую любовь, потому что сам безусловно любит её. Даже если мать дурная, даже если бросает его, он чувствует любовь, потому что аспект любви больше всех возможных взаимодействий, а отношения с матерью – то, через что он проявляется. Конфликты разочарования с матерью потому так и тяжелы, что именно там поток любви, и нарушения его течения очень болезненны.
Застревание в подростковости
Амбивалентное отношение к матери – это всегда маркер кризиса. И не важно, что тут следствие, что причина.
В начале любовь плотно соединена с заботой. Вырастая, мы стараемся уменьшать эту плотность (в 0, 3, 7лет) и заботу (в 7, 14...). Сепарация – сложный процесс рассоединения душ и жизней, он требует условий, усилий, напряжения, тряски...
Взрослеющая особь (важное слово) отделяется от матери в возрасте, который мы стали называть «подростковый». Если приглядеться этот процесс у людей все ещё носит реликтовые черты. Пищевая сепарация (я буду есть эту гадость, а не то что готовит мама), временная сепарация (да, буду сидеть всю ночь), пространственная (хоть по-барсучьи, а помечу территорию), выбор своей стаи, языка и т. п.. Именно в этот период особь отделяется от материнской психологической заботы. И вот сейчас у матери шанс почувствовать, как через неё течет любовь безусловная и безупречная. Кто уже вырастил подростков точно поняли, о чем я. А вот у кого получилось?
Почти все мы тащим в душе множество обрывков нашей подростковости, как налипшую скорлупу, мешающую крыльям.
Я даже склонна винить в этом всеобщее среднее образование. Ведь изначально есть отрочество и юность. Примерно до 14 человек пробует, думает, ищет свою отделенность, эту особь в себе, попадая в «пустыню отрочества», а потом готов уже сам... Но не тут-то было. Непомерно раздутая нынче подростковость – это гнет социальных норм и требований и ограничений. Выход из скорлупы – только в клетку. Но самое плохое не это сдерживание, а абсолютное отсутствие пространства для кризисного перехода.
Сепарация и душевный рост – процесс интимный (в чем-то грязный и болезненный). Подростку (в самый кризисный год) нужно одиночество. И именно в это время мы лишаем его своего времени и пространства. Это как с общественными родами примерно. Уму не постижимо, как можно здоровым вырасти в школе. Я очень благодарна тем своим сыновьям и дочери, которые оказались достаточно сильными, чтобы взять год на одиночество и проживание кризиса, убедив меня, что мир не рухнул, если кто-то год не ходил в школу, и искренне сожалею, что не понимала этого с остальными.
Но суть не в поиске причин, а в работе со следствиями.
Как быть?
Отец психоанализа остановился на 12летнем возрасте, на пубертате, отрочестве. И часто бывает чувство, что наша культура, наша коллективная душа там так и застряла. Ведь Душа, как и психоанализ – это отношения с матерью.
В психологической работе мы идем от слияния к амбивалентности, к допущению злости, потом к отторжению и потом к принятию. Это лечит наши раны. Проживание, осознавание... Мы выстраиваем ось Эго-Самость, принимаем всё человеческое как не чуждое... И всё же чего-то мучительно не хватает. Лично я чувствую потребность в безупречной любви. Неминуемой.
Мудрый учитель, профессор психологии сказал мне однажды; «мы все имеем право на счастливое детство, в любом возрасте».
«Только то, что помнишь с любовью реально». (Кларисса Пинкола Эстес)
И ещё мы все имеем право на безупречную материнскую любовь.
Любить детей, мужей, мир как можем, любить, не докапываясь и не упрекая себя в плохости. Создавая пространства умиления. Безоценочно.
Чувствовать, что на нас льётся любовь безупречная, которая выше, больше, тоньше оценок, ожиданий, упреков.
Всё это вовсе не исключает труда по построению отношений, взаимопонимания, психологического роста, всего того труда, что составляет бытие человеком. Но попробуйте за всем этим... Между... В паузах между вдохом выдохом... В ежедневной 15 тиминутной медитации... В замирании перед цветком... Как кранио-сакральный ритм... Чувствовать её – любовь Безупречной Матери.
Берегите себя,
Ю Же,
Милое, авг.2019
Мои предыдущие раздумья о том, Какая детям нужна мать, читайте здесь.