20 мар. 2019
1633
Про смерть. 12+ Ранняя веснаКультурные коды, привязанные к оцифрованному календарю, говорят нам, что это время пробуждения жизни, надежд и т. п.. При этом множатся запросы к психологам: апатия, депрессия, нет сил, нет желания, и (самое печальное) «как себя заставить? ». Множится соматика. Живя в городе, я ненавидела раннюю весну. До мая – это грязь и уныние. Переселившись к земле, сначала я была охвачена удивлением: март-апрель оказались наполнены смыслами и чудесны. Помните картину, по которой в школах писали всегда сочинения – Левитан «Грачи прилетели»? Как понять городскому ребёнку, что в ней? Перезимовали. Старая церковь, чёрные птицы, грязь, небо... Отпраздновали уже Масленицу по странному христианскому календарю. 21 марта – приход весны в Северном полушарии. Пурим, Науруз, Остара, Жаворонки, Новый год для многих народов, начало весны, равенство дня и ночи, начало сезона роста и процветания. Постарайтесь в этот день постоять босиком на земле или снегу, потрогать деревья, посмотреть на Солнце. Развести хоть небольшой, но живой огонь, покормить птиц... Для меня март больше про смерть, чем про жизнь. Не осень, нет, она наполнена сытостью и энергией, не зима – когда экономно перерабатывается запасённое, а весна. Не только Пушкин был болен весной. Болеют многие. И многое живое умирает. Истощаются запасы витаминов, сил, энергии, световой день увеличился, ночь укоротилась. Но энергии солнца и витаминов недостаточно для такого долгого уже бодрствования. Поэтому животные много спят и лежат днём. Многие звери родили потомство зимой. Именно зимой в тёмной норе, не тратя силы на добывание пищи и другую движуху можно родить и вскормить тех, кто сразу не может кормиться сам. И самые сильные детеныши доживут до зелёной травки и первой охоты. Слабые – умрут. Цивилизация победила ночь. Миллионы людей встают зимой до рассвета, разбуженные электрическим будильником, включают свет, будят детей и гонят их в школы и детские сады. Я тоже так делала, и это одно из самых страшных воспоминаний. А потом конечно сияющие вечера и даже ночи. Ночь – время секса. Но и он теперь на свету. Темнота – первоматерия, мать страхов, смерти, рождения и жизни стала побеждённой, досадно допускаемой ненадолго, подконтрольно и ограниченно. Мы всё реже видим звёзды, потому что всё реже бываем в темноте. Да, этот текст будет такой, м. Б. Странный. Я не хочу петь оду весне и радости. Я хочу за равнодействие слово сказать. Ночи и дня, смерти и жизни. Двух птиц, равноценно обитающих с двух сторон древа жизни - Сирин и Алконост. Со смертью, как и с жизнью у каждого отношения очень личные. Я лишь о том, что важно, чтобы они были. Смерть"Знаешь, оглу, у нас на крутой тропе Заревшанских гор есть старая надпись... : «Путник, ты в шаге от своей могильной земли – будь осторожен: как слеза на реснице». (Сигизмунд Кржижановский. Узбекские импрессии). Это одна из самых сложных тем. (Одна из наиболее трудно давшихся мне глав моей книги «Старание к старению», которую тут немного использую)... Я думаю, что важно относиться к смерти с должным вниманием и уважением. С-мерить. У неё они есть – мерки, меры, мерила для всего в нашей жизни, для поступков, достижений, дел, отношений, ценностей... «Чем менее эффективно прожита жизнь, тем болезненнее страх смерти. Чем меньше Вы совершили за свою жизнь, тем больше боитесь смерти. Ницше убедительно высказал эту мысль в двух коротких высказываниях – «проживи жизнь до конца» и «Умри вовремя! »... Сартр в своей автобиографии писал: «я полегоньку близился к кончине, зная, что надежды и желания мне строго отмерены для заполнения моих книг, уверенный, что последний порыв моего сердца впишется в последний абзац последнего тома моих сочинений, что смерти достанется уже мертвец». (Ирвин Ялом «Вглядываясь в солнце... ») Мы так любим вздыхать о том «как раньше». Но редко встретишь наводку на то, что раньше существовало понятие «обычная смерть», традиции подготовки, прощания, умирания. Было искусство умирать светло и правильно. Почитаемое и передаваемое. Искусство и традиция ухода. (Как смысл слова сменился, да? ) В Православии есть просьба о непостыдной смерти. Для меня это о достойном, спокойном уходе с вниманием и уважением к процессу. И о том, что и близкие люди справляются со страхом, стыдом и отвращением, неминуемо сопутствующими кончине. Смерти очень много в старых сказках. Было важно научить ребёнка справляться со страхами, принять жизнь и смерть, с которой, живя среди природы, приходится встречаться постоянно. Я просыпаюсь утром (особенно в морозы) и иду проверять: все ли живы. Если кто-то из детей встал раньше меня, то это первый вопрос, который я задаю ему. Не знаю, смогу ли я пробиться через... И передать вам, как это удивительно прекрасно радоваться каждое утро, что ты жив и живы близкие и другие существа рядом... Или расстраиваться от потери. Наверное, помягче на эту тему можно говорить о растениях... Смерть (как и старость) - не хорошо и не плохо. Она есть, имхо, должна быть и должна быть признаваема. И в чём-то, пожалуй, даже привычна. Могу сказать про себя (очень личный материал). В детстве я, как и все дети, очень хотела зверька, собаку. Мама отказывала по соображениям гигиены, а папе говорила при мне: «они же помирают! ». В концов-концов были разрешены рыбки. И они помирали, дохли. И когда это случалось, папа вылавливал их и спускал в туалет - «чтобы дети не видели». Только прорабатывая в процессе обучения психологии тему смерти, я поняла, что больше всего боюсь, что меня «спустят в унитаз», то есть похоронят с минимумом уважения, печали, отпускания (а не спускания). Сейчас мне много спокойнее и не только благодаря психологической работе, но и потому что много уже пришлось похоронить с детьми и птенцов, и куриц, и котят, и коз... Мир их праху. Воспринимайте как хотите, но мне становится спокойно, хотя и грустно, когда вижу как сын бережно кладёт мёртвую курицу на костёр и прощается, глядя на дым и искры, а потом убегает играть. Кстати, слова мне кажутся одинаково красивыми и важными, если прислушаться: умереть и сдохнуть. Однако, смерть близких - для меня остается самым страшным и пугающим. Старание стареть для меня и в принимании этого. Всю жизнь мы развиваемся, именно идя навстречу и через страхи, так приобретая эволюционные возможности. Не уничтожая страх смерти, а научаясь жить с ним. Только соприкоснувшись с ним, мы можем познать нуминозность жизни. Пройдя через уроки Аида, через страх, тревожность, безнадежность, депрессию, отчаяние можно и должно выйти на новый уровень человечности. Когда, родившись, мы спускаемся с горы, то лишь изредка оглядываемся на то, что над вершиной, думаем (но не долго), фантазируем, о том, что было до нашей жизни на земле. А когда начинаем подниматься вверх, оставив долину людей – вершина и то, что за/над ней, почти всё время перед взором. В конце концов, надо выработать в себе привычку видеть космос как цель. Одна из чудесных рекомендаций Ирвина Ялома – внимательнее сравнивать то, что будет после и то, что было до меня. Те, кто рядомУмирающему тяжело, больно, страшно, и ему нужна поддержка в принятии смерти. Страх смерти – очень сильная штука. Поэтому в таких ситуациях всегда помогали либо специально подготовившиеся люди (шаманы или монахи, юнгианские психологи, Нюта Федермессер), либо ритуалы. Глубоко уважаемый мной Рам Дасс организовал проект «Умирание» и сам в нём участвовал, «ужасаясь ненормальности отношения нашей культуры к смерти». Да уж. Жаль что это теперь - нормальность. «Умирающий человек окружён ложью и лицемерием, лишён выразительной поддержки тех, кто мог бы его понять... Когда я входил в палату к умирающему, я видел, насколько собравшиеся у его койки люди погрязли в реакциях на свои страхи» (Р. Дасс «Всё ещё здесь»). Зимой я послушала замечательную книгу Николая Басинского «Бегство из рая» в отличной озвучке от Литрес. Автор постарался максимально документально и объективно осветить последние дни Льва Толстого. Название содержит в себе горькую иронию. И не только потому, что жизнь гения в Ясной Поляне была отнюдь не безоблачная... По дневникам, письмам, действиям вырисовывается картина настойчивого желания Льва Николаевича достойно завершить земной труд и спокойно уйти к смерти. Но близкие и целая страна настолько цепко за него держались, что это превратилось в бегство, ставшее невозможным, неудачным. Никто не хотел отпускать, примириться... Поистине очень грустно это знать. Мы отнимаем у людей право на смерть. Да что там, оно давно уже отнято у нас у всех. О какой свободе мы тогда вообще можем говорить, если ни наша смерть, ни наша жизнь нам не принадлежит? Мы перепутали страх с контролемКонтроль – главный инструмент искусственного отбора. Знаете, какие виды птиц и животных являются абсолютными лидерами, на порядки превышая по численности другие? Куры, коровы... Их численность сопоставима с нашей. Их жизнь и смерть тоже контролируется человеком. ОтпусканиеДля него нужно великое доверие. Вера, религиозная в том числе, очень полезна в этом смысле. И отнюдь не только фантазиями о загробной жизни или перерождении. Особенная полезность в тренировке доверия. И я конечно Же никого не убеждаю и не учу! Я только говорю, для тех, кому это может быть важным – так тоже можно. Дикие животные тоже должны существовать. Те, которые видят смысл в начале и конце, жизни и смерти, дне и ночи. Смерть и винаМне, как психологу, неоднократно приходилось выслушивать откровения людей о «недопустимых мыслях». Видя мучения близких в затянувшемся, растянутом уходе, разве не естественно увидеть смерть, как разумное завершение страданий, освобождение? Но естественность у нас табуирована. Желать смерти? - О, ужас! Нет, не желать. А принять и допустить. Из-за нашей современной медицины и общественной парадигмы всякая смерть у нас воспринимается как убийство, если это не убийство в утробе. Если взрослый человек решает уйти из жизни, поняв, что не найдёт сил справляться с ней, он пишет записку «прошу никого не винить», но разве это воспринимается всерьёз? Даже если смерть произошла не своими силами, а в связи с обстоятельствами, экстримом, старостью... Всегда ищется виноватый. Естественной смерти, смерти от старости, смерти от того, что жить незачем, естественной конечности жизни больше не существует. Смерть – это как будто всегда убийство. Даже домашним животным у нас уже не позволительно умереть – это жестокое обращение. Старую кошку везут в больницу, ей делают операции и инъекции, выдают диагнозы, чтобы хозяин мог снять с себя ответственность «я сделал всё, что мог». Безусловно! Кастрировал животное, чтобы оно не могло плодиться, приучал к неестественному питанию и образу жизни и растянул существование на максимально возможный срок. Точно таким же искусственным отбором мы занимаемся и с собственным видом. И при этом вину испытываем не за загубленную жизнь, а за допущенную, я бы даже сказала - пропущенную смерть. Ребенок чуть ли не с зачатия уже не свободен. Родители под жёстким наблюдением государства решают: убить его или оставить жить. И если общее решение – оставить, то он сразу попадает под жёсткий контроль прожекторов. Детская смерть стала табу, преступлением, а не горем. Печальное достижение доведенное до абсурда: неестественное рождение в больницах, тотальный гнет безопасности, без необходимости, и такое же умирание. Я чувствую себя очень виноватой перед детьми за то, что они рождались в весёленьком кошмаре роддомов (особенно советского ещё). И надеюсь, что они не отомстят мне такой же казённой смертью. Умри вовремяТот же человек, который говорит: у меня ничего больше нет впереди, мне нечего ждать, при этом ни за что не хочет умирать. И социум радостно подсовывает ему программы «Московское долголетие», «Возраст счастья» и т. п. Зачем умирать? Зачем думать о смерти? Да здравствует вечный декамерон нестарых. Почему бы вам не взять пример с Полковника Сандерса и на седьмом десятке не создать свою сеть забегаловок, поддержав развитие индустрии умерщвления куриц, и не прикормить несколько поколений их красиво поданными трупиками? Доходы можете направить на благотворительность. Главное – вы не стареете и прославляетесь. Теперь трудно понять, когда это - пора. Ведь жизнь не связывается с делами, которые делаешь и устаешь делать, с последней строчкой, как у Сартра. Теперь надо жить, пока есть развлечения, или хотя бы – потребление, а их рынок обеспечит, даже если вы немощны. Теперь про ужасМы приближаемся к сотворению общества струльбургов (почитайте о них у Джонатана Свифта). Извините, сейчас кощунство будет. Когда я прочла первый раз про воскрешение Лазаря, я ужаснулась этому чуду. Ну, хотя бы милосердно дал Лазарю умереть, не поторопился на эмоциональный зов женщин. А потом? Вытащил смердящего... Создал первого зомби... Зомби – главный ужас современных детей. Дети любят вампиров. Вампиры против зомби. Знаете в чём разница? Вампиры – живые. И их трудно, но можно убить. Зомби мертвы и живы одновременно. Они не могут умереть (только быть уничтоженными), и они питаются живыми. И это всё уже совсем близко, совсем реально. Гениально описано Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня». Сильный и страшный символ – дети, которых выращивают на донорство. Исигуро – художник. А вот какому-нибудь Ю. Харари как раз бы пора расписать вариант будущего: «человечество» из струльбургов. Поскольку вслед за идеей бессмертия всегда идут идеи контроля над рождаемостью, закономерно предположить фермы по выращиванию детей для поддержания существования струльбургов в «молодом состоянии». Лично мне рядом с такой перспективой смерть намного менее отталкивающей кажется. Напугала я вас? Надеюсь. Хотя, простите великодушно. Куда уходит смертьЧеловек цивилизованный вытесняет смерть всё дальше и дальше. Такие табу становятся весьма опасной коллективной Тенью. Она уже огромных размеров. (Накануне Мировой войны Юнг предупреждал о чём-то подобном в связи с агрессией). Мы хотим не только попрать смерть, но и вытеснить из нашей реальности даже страх её. Сейчас много дискуссий о том будущем, которое мы себе можем создать. И в этом будущем уже очевидно много кибернетики. Так вот, наше главное отличие от машин – страх, и главных страх – страх смерти. Наша преходящесть, рост, наше небезразличие, наши способность и страх сделать ошибку, способность трепетать, «как слеза на реснице». Наше стремление жить и наш страх умереть равнодейственны, противоположны, но они – не одно и то же. «Возможно, разум оказался неперспективным направлением эволюции» - с присущим ему эмоциональным юмором замечает Стивен Хоккинг. Да, возможно ему пора подвинуться и уступить дорогу чувствительности? Достойные примерыСам Стивен Хоккинг, недавно покинувший ряды живых, прекрасный пример. Неумолимый атеист, влюблённый в жизнь. Стоит почитать и о его смерти, и его мысли о жизни, и его объяснение того, что нет ничего вечного во Вселенной. Мне импонируют идеи об умирании и отношениях со смертью «искушающего будущим» великого Тимоти Лири, он написал свой проект этих отношений. Джон Перри Барлоу написал о нём: «Тимоти Лири сдержал своё обещание «дать смерти лучшее название или умереть творчески». Смиренно, спокойно и бесстрашно он направился в своё последнее путешествие». Очень рекомендую вам посмотреть лекцию в TED философа-комика Эмили Левин в апреле 2018 о том, как и почему она не боится смерти и о подарке жизни. Таких примеров не мало. Но они остаются единичными. Страх - не ужасОдин из лучших авторов современности – Ирвин Ялом – написал очень хорошую книгу о смерти (цитировала выше). По-английски она называется Overcoming the Terror of Death («Преодоление ужаса смерти»). Д-р Ялом говорил: «Я использовал слово «ужас», а не страх. Каждый человек сталкивается со страхом смерти, но есть такие пациенты, для которых этот страх становится настоящим кошмаром... ». Но вот уже русское издание называется - «Вглядываясь в солнце, или Жизнь без страха смерти». Почувствовали разницу? Это мы и делаем постоянно, пытаемся не вглядываться, а заслонить Солнце, создать «жизнь без страха смерти». Вероятно, что это и будет конец Человека. Ещё раз процитирую д-ра Ялома:«Удачный теологический термин Пауля Тиллиха – вопросы, вызывающие «предельную заботу». Это вопросы смерти, одиночества, смысла жизни и свободы». Пусть эта забота будет не насилием, а умным вниманием. И именно в такой последовательности. Ещё раз, простите великодушно, если задела кого-то. Хороших дней и ночей вам! Ю. Же, П. Милое 20. 03. 19p. S. - А где Же про жизнь и день? ! – восклицаете Вы. - Так всё остальное Же...