12 нояб. 2016
787
Мне интересно про агрессию размышлять, работать с группой «Агрессия», работать с этой темой в индивидуальной терапии, потому что она, как узел, связывает очень много разных чувств, энергий и ресурсов человека, связывает чаще в худшем смысле – делает человека несвободным.
Самое простое и биографически первое – агрессия ребенка неудобна для родителей, и они пытаются запретить ребенку злиться, нападать, отнимать и разрушать. Вслед за прямыми запретами следуют стыдящие увещевания, что хорошие мальчики, а тем более девочки, так себя не ведут.
Ребенок это слышит так, что нельзя проявлять некоторые свои чувства – «нехорошие». Но как чувствовать и не проявлять он еще не знает, поэтому для него это всё означает, что ему запрещают чувствовать то, что он чувствует. А это в свою очередь понимается как сигнал не быть.
Не быть собой, не иметь права на свое место под солнцем.
Другой аспект в этой несвободе – чтобы быть хорошим, а для ребенка это означает быть любимым, надо стараться. И часто только много - много лет спустя на терапии он догадывается, что никакими стараниями любовь не заслуживается. Любовь даётся просто так. Или не дается вовсе.
И что если он хорош для мамы, он хорош и когда ведет себя «прилично», и когда ломает пирамиду, построенную девочкой, и когда отнимает машинку у мальчика, и когда злится на бабушку.
Есть тут и проблема реагирования на агрессию извне. Многим взрослым трудно определиться, когда уже пора реагировать, когда уже агрессия переходит границу дозволенного, а когда еще нет, и надо просто потерпеть. Тем более, что внешняя агрессия часто вызывает натуральную природную реакцию замирания. Когда эта натуральная реакция соединяется с воспитанием, человек становится жертвой, и не понимает, как ему с этим справиться.
И это все узлы, из которых сплетается сеть несвободы взрослого человека.
Сюда добавляется опыт подросткового возраста. Когда родители «воспитанного» ребенка вдруг начинают учить его «давать сдачи». Или когда он сам после всех учеб оказывается в условиях обычного социума, и его преследует чувство, что его все используют, на нем все ездят, он слишком много уступает, и ничего не может с этим поделать.
Другая крайность, когда мужчина вдруг так злится на свою жену, что набрасывается на неё физически. Обычно в физическом смысле это обходится без ущерба, но он её сильно пугает, и она больше не чувствует себя в безопасности рядом с ним, но и он сам обычно пугается таких своих неконтролируемых реакций.
Человек - слишком серьезный зверь, чтобы всегда быть милым и «хорошим», как хотелось бы его маме.
В сочетании натуральных «нехороших» чувств с одной стороны, и желания быть хорошим с другой, рождаются формы скрытой агрессии.
Агрессия часто ходит мягко и с улыбкой на лице, голосом изъясняется тихим.
Она далеко не всегда злобна.
И даже зачастую наоборот, сильные чувства - ярость, гнев, например, - страшно выразить, потому что в них слишком велика разрушительная сила, и они остаются неявленными.
Стебаться гораздо безопаснее, и можно делать это улыбаясь, как бы в шутку, хотя в стёбе всегда есть заряд агрессии.
Дочери лет 30 мать задаёт вопрос по случаю 14 февраля: «Ну что, твой то, цветочки подарил? »
Дочь в бешенстве, а что сказать, не находится. С виду милая семейная беседа. Но она на высоком градусе агрессии, и это обычная история.
Не менее обычная, когда в мужчине женщина возбуждает не интерес и вожделение, а желание наорать матом или просто толкнуть, а то и ударить, при том, что она лишь слегка касается его спины в метро, как бы поторапливая, или просто в домашнем споре активно отстаивает свою правоту. Или, еще и вовсе не видя друг друга, люди оказываются во власти сильных агрессивных чувств и непреодолимых импульсов за рулём, когда всё начинается просто с манёвра одного, который воспринимается другим как нарушение «правил приличия».
В конце концов, в парах совсем не редкость, когда один «наказывает» другого молчанием, и это молчание оказывается агрессивнее, чем разговор на повышенных тонах.
И тут мне хочется задать риторический вопрос для полноты раскрытия темы «Агрессия в мягких проявлениях»: что считать более агрессивным, «партизанские» вылазки по аккаунтам и телефонам партнера или рукоприкладство с оскорблениями?
Наши чувства телесны. Наши сильные чувства настолько телесны, что на их фоне разум и воспитание бледнеют до полного исчезновения. Интересный вопрос: а что в этот момент остаётся?
С злостью, с яростью, с гневом и просто с раздражением напрямую связаны еще два очень сильных чувства: страх и стыд.
Страх возникает и как реакцию на внешнюю агрессию, но и как реакция на собственные чувства, которые могут вырваться наружу в сильных выражениях, а также в битье посуды и стекол, ну и в крайнем случае в рукоприкладстве.
Ярость и страх действуют как мускулы разгибающие руку и сгибающие её.
Стыд же накрывает позже, когда человек выходит из ситуации, выходит из состояния возбуждения и остается наедине с самим собой.
Со временем формируется страх стыда, который значительно наращивает несвободу, и вкупе со страхом агрессии затягивает человека, как в смирительную рубашку.
Каждый шаг по высвобождению агрессии так, чтобы не терять контакт с людьми и с самим собой, чтобы не попадать в токсичный стыд, требует внимания и получения нового опыта.
Поэтому хотя работать в группе и страшнее, и стыднее, с агрессией эффективнее работать в группе.
И в качестве завершения этой статьи хочу призвать вас не стараться быть милыми и удобными. Человека, который не проявляет агрессию, «радары» не обнаруживают, и его порой просто не замечают. Поэтому большинству из нас не помешает войти в «настройки» и добавить агрессии. Чтобы столкнуться с проблемой хорошей формы выражения и начинать совершенствоваться.
Самое простое и биографически первое – агрессия ребенка неудобна для родителей, и они пытаются запретить ребенку злиться, нападать, отнимать и разрушать. Вслед за прямыми запретами следуют стыдящие увещевания, что хорошие мальчики, а тем более девочки, так себя не ведут.
И уже здесь возникает целая система несвободы.
Ребенок это слышит так, что нельзя проявлять некоторые свои чувства – «нехорошие». Но как чувствовать и не проявлять он еще не знает, поэтому для него это всё означает, что ему запрещают чувствовать то, что он чувствует. А это в свою очередь понимается как сигнал не быть.
Не быть собой, не иметь права на свое место под солнцем.
Другой аспект в этой несвободе – чтобы быть хорошим, а для ребенка это означает быть любимым, надо стараться. И часто только много - много лет спустя на терапии он догадывается, что никакими стараниями любовь не заслуживается. Любовь даётся просто так. Или не дается вовсе.
И что если он хорош для мамы, он хорош и когда ведет себя «прилично», и когда ломает пирамиду, построенную девочкой, и когда отнимает машинку у мальчика, и когда злится на бабушку.
Есть тут и проблема реагирования на агрессию извне. Многим взрослым трудно определиться, когда уже пора реагировать, когда уже агрессия переходит границу дозволенного, а когда еще нет, и надо просто потерпеть. Тем более, что внешняя агрессия часто вызывает натуральную природную реакцию замирания. Когда эта натуральная реакция соединяется с воспитанием, человек становится жертвой, и не понимает, как ему с этим справиться.
И это все узлы, из которых сплетается сеть несвободы взрослого человека.
Сюда добавляется опыт подросткового возраста. Когда родители «воспитанного» ребенка вдруг начинают учить его «давать сдачи». Или когда он сам после всех учеб оказывается в условиях обычного социума, и его преследует чувство, что его все используют, на нем все ездят, он слишком много уступает, и ничего не может с этим поделать.
Другая крайность, когда мужчина вдруг так злится на свою жену, что набрасывается на неё физически. Обычно в физическом смысле это обходится без ущерба, но он её сильно пугает, и она больше не чувствует себя в безопасности рядом с ним, но и он сам обычно пугается таких своих неконтролируемых реакций.
Человек - слишком серьезный зверь, чтобы всегда быть милым и «хорошим», как хотелось бы его маме.
В сочетании натуральных «нехороших» чувств с одной стороны, и желания быть хорошим с другой, рождаются формы скрытой агрессии.
Агрессия часто ходит мягко и с улыбкой на лице, голосом изъясняется тихим.
Она далеко не всегда злобна.
И даже зачастую наоборот, сильные чувства - ярость, гнев, например, - страшно выразить, потому что в них слишком велика разрушительная сила, и они остаются неявленными.
Стебаться гораздо безопаснее, и можно делать это улыбаясь, как бы в шутку, хотя в стёбе всегда есть заряд агрессии.
Дочери лет 30 мать задаёт вопрос по случаю 14 февраля: «Ну что, твой то, цветочки подарил? »
Дочь в бешенстве, а что сказать, не находится. С виду милая семейная беседа. Но она на высоком градусе агрессии, и это обычная история.
Не менее обычная, когда в мужчине женщина возбуждает не интерес и вожделение, а желание наорать матом или просто толкнуть, а то и ударить, при том, что она лишь слегка касается его спины в метро, как бы поторапливая, или просто в домашнем споре активно отстаивает свою правоту. Или, еще и вовсе не видя друг друга, люди оказываются во власти сильных агрессивных чувств и непреодолимых импульсов за рулём, когда всё начинается просто с манёвра одного, который воспринимается другим как нарушение «правил приличия».
В конце концов, в парах совсем не редкость, когда один «наказывает» другого молчанием, и это молчание оказывается агрессивнее, чем разговор на повышенных тонах.
И тут мне хочется задать риторический вопрос для полноты раскрытия темы «Агрессия в мягких проявлениях»: что считать более агрессивным, «партизанские» вылазки по аккаунтам и телефонам партнера или рукоприкладство с оскорблениями?
Наши чувства телесны. Наши сильные чувства настолько телесны, что на их фоне разум и воспитание бледнеют до полного исчезновения. Интересный вопрос: а что в этот момент остаётся?
С злостью, с яростью, с гневом и просто с раздражением напрямую связаны еще два очень сильных чувства: страх и стыд.
Страх возникает и как реакцию на внешнюю агрессию, но и как реакция на собственные чувства, которые могут вырваться наружу в сильных выражениях, а также в битье посуды и стекол, ну и в крайнем случае в рукоприкладстве.
Ярость и страх действуют как мускулы разгибающие руку и сгибающие её.
Стыд же накрывает позже, когда человек выходит из ситуации, выходит из состояния возбуждения и остается наедине с самим собой.
Со временем формируется страх стыда, который значительно наращивает несвободу, и вкупе со страхом агрессии затягивает человека, как в смирительную рубашку.
Каждый шаг по высвобождению агрессии так, чтобы не терять контакт с людьми и с самим собой, чтобы не попадать в токсичный стыд, требует внимания и получения нового опыта.
Поэтому хотя работать в группе и страшнее, и стыднее, с агрессией эффективнее работать в группе.
И в качестве завершения этой статьи хочу призвать вас не стараться быть милыми и удобными. Человека, который не проявляет агрессию, «радары» не обнаруживают, и его порой просто не замечают. Поэтому большинству из нас не помешает войти в «настройки» и добавить агрессии. Чтобы столкнуться с проблемой хорошей формы выражения и начинать совершенствоваться.