Всё, что Вы сказали, верно "по умолчанию".
Это я и сама себе говорю.
А реальность такова: любовный союз = неверность мужу. Это было в моей жизни. Очень давно. После его попыток инцеста к дочери. Сейчас я не могу себе представить, что для меня вообще возможны с кем-либо такие близкие отношения. Позвольте предложить такую ссылочку:
http://www.proza.ru/2003/08/29-19Скорее всего, Вы по ссылочке не пойдете и читать не станете. Достаточно хорошо понимаю, насколько Вы заняты. Это - попытка объяснить, как все было.
Если же без нее, я знаю семьи, точнее - пары, где хорошие отношения мужа и жены в равном нашему возрасте никак не исцеляют от одиночества.
Была недавно в хосписе, навещала женщину в преклонном возрасте. Есть дети, но...
Страшно. Это - тюрьма для пожилых. Мы говорили с ней часа три.
И сейчас в моем окружении очень много людей моего возраста с той же самой душевной болью. Поездки, гости, литература, даже вера, церковь - слабые помощники для отвлечения от неё. Разговоры откровенные - об этом же.
Допустим, будет любовник. Как долго? И что дальше?
Жить одной в тихой пустой квартире и умереть так же - в одиночестве дома или в хосписе, как моя мама.
Только от своей дочери я успела увидеть настоящие внимание и любовь. Это было не долго. Неожиданно. Обо мне никто и никогда так не заботился. Никогда.
И теперь этого нет.
А силы с каждом днем уходят. И это страшно - понимать, что пока силы были, ты был полезен, был нужен. А теперь, когда их все меньше, ты предоставлен самому себе.
Я никогда не думала о смерти. Не боялась её. А с тех пор, как осталась вот так -- боюсь. Немощи. Беспамятства и прочего подобного. И все это - в одиночестве...
...
"Денежки... И Ангел"
Зябкий осенний день. Серая мгла - то ли утро, то ли вечер?.. Возле банковских автоматов "снять-положить" деньги пожилая женщина подходит к стоящим возле банкомата людям, протягивая руку. Что-то говорит, поочередно вглядываясь в лица. Молодая женщина в очереди смотрит сквозь бабушку, будто та прозрачная. То же происходит у следующего банкомата, ещё возле одного. В продрогшем воздухе, слышится негромкий голос бабушки: "А Вы поможете мне снять денежку? Пожалуйста!..", - обращается она уже ко мне. Старенькая рука держит паспорт и банковскую карточку. Бабушка понятия не имеет, что для снятия денег из банкомата паспорт не нужен. "Конечно, помогу! Пожалуйста, отойдёмте подальше от двери, там спокойнее", - говорю в ответ, а бабушка торопливо кивая, приговаривая: "Ангел ты мой! Ой, Господи, Ангел же!", - послушно и радостно идёт за мной. Пока разбираемся с её тяжеленным пакетом и стареньким ридикюлем по моде середины прошлого столетия, понимаю, что бабушка на банкомат смотрит, как на сверхновый компьютер. Всё основное делаю сама, но бабушке показываю, какую кнопочку нажимать в очередной раз. Когда бабушка узнаёт, что можно и выписку со счета взять, я для неё снова становлюсь Ангелом. Она не понимает, сколько денег лучше снять, чтобы на подольше хватило. В магазин старается ходить пореже, потому как мешать людям просьбами ей совестно. Вынуть карточку из банкомата бабушка забывает, да она вообще не помнит о ней, как и о паспорте, который теребит в худых ручках своих, всё приговаривая: "Ангел, Ангел...". Я кладу на её ладонь паспорт и карточку, она просовывает их в приоткрытый пакет с продуктами, деньги высыпаются из паспорта вместе с карточкой. Ридикюль висит на её локте - открытый, обнажая содержимое с носовым платком советского времени, расческой, и чем-то ещё "дамским", ветхим, но безукоризненно чистым. Предлагаю положить паспорт и деньги в ридикюль, бабушка послушно соглашается.
Мы выходим на улицу. Завязанный на узел полиэтиленовый пакет туго стягивает худое запястье - так обычно вешают на руку тяжелую сумку, когда кисть с трудом удерживает тяжесть ноши. Ридикюль где-то сбоку от пакета. Бабушка вдруг говорит: "Я сегодня узнала, что мне 87 лет, ой, как много! Я знала, что с тридцатого года, а и не считала, сколько же это годков-то?". Спрашиваю: "Кто же Вам обычно помогает ходить в магазин, в банк?". "А никто, Ангел! Одна живу. В трёхкомнатной квартире, да одна. Сын у меня хороший. Платит за квартиру и деньги присылает. Он во Франции. У него и здесь, в городе тоже квартира есть. А дочка-то? Есть-есть. Она куда-то уехала. На выставку манекенщиц, или ещё куда... Они хорошие у меня". Пытаюсь понять, как часто они приезжают в Таллинн, а бабушка успокаивает: "Так они тут и не бывают. А я стараюсь один раз в магазин сходить и надолго!".
Вечереет, морозно, ветер. На бабушке - тёмное кримпленовое пальтишко семидесятых годов, осенние, легкие ботиночки того же времени, шарф вокруг шеи повязан плотно, но тоже - лёгкий. Только берет на головушке - тёплый, ярко розовый, махеровый, "севший" от многих стирок. Всё чистое, кроме пальтишка, на его лацканах - пятна, но не от грязи. Не отстирались следы чего-то нечаянно пролитого. Похоже, бабушка не очень-то понимает, какое время года, как и не помнит своего возраста и где её дочь... Темнеет, и бабушка начинает торопиться, чтобы успеть дойти засветло. Она продолжает называть меня Ангелом, несколько раз повторяет название своей улицы, номер дома. Я слушаю, жалею её и... Не спрашиваю номера квартиры. Хочу, думаю об этом, но не спрашиваю!..
До сих пор не понимаю, почему не спросила? Все дни думается об этой встрече. Так ли всё на самом деле, как представляет бабушкин разум? Есть ли вообще эти дети? Если да, то почему не знают, что уже давно её нельзя оставлять одну? Скорее всего, дети есть, потому что на счету у бабушки не одна тысяча евро, только она не понимает насколько это много или мало. Она даже не называет их никак - ни евро, ни кронами, ни рублями. Денежки...
Кто встретит её дома, в тёмном коридоре, поможет снять с запястья тяжелую сумку, развяжет тугой полиэтиленовый узел? Кто согреет чаю, приготовит покушать и посидит с нею, поговорит вечером? Прислушается к сонному дыханию ночью? Узнает, как она чувствует себя, утром? Кто купит тёплое по сезону пальто, сапожки, сходит в магазин, когда она не вспомнит дорогу туда и... Как долго ещё ей будет удаваться возвращаться домой из магазина и от банкомата?
Кого она будет называть Ангелом?
...
Простите за нарушение. Но так можно точнее объяснить свое состояние.
Говорить себе - все умрем - это нормально.??? Говорю. Но и умирают по-разному.
Последнее - всю жизнь я была очень и очень нужна всем. Помогла всем-всем-всем. А сейчас вокруг меня все больше пустоты. Кто-то умер. Куда-то уже сама не имею возможности ходить. И детей рядом нет. Холодные пустые вечера, одинокий завтрак. Если только разговор по телефону. Поневоле думаешь: что ж, все к тому идет. Никому не нужна, значит - пора уходить.